Тропа - [30]

– Тот, кто чист душой и помыслами, кто свят, сможет пройти через все испытания и победить, – заголосили певцы Высоких Людей.

Ко мне подошли двое и неторопливыми движениями покрыли мои руки красной охрой и после того густо обмазали их слоем бизоньего жира. Мне велели вытянуть обе ладони перед собой и самый младший из всех присутствовавших извлёк палочками из костра несколько углей и положил их мне на ладони. Смазанная жиром кожа сразу зашипела… Я должен был четыре раза медленно обойти палатку по кругу, каждый раз останавливаясь за очагом перед земляным алтарём, но лишь после четвёртого круга мне позволялось опустить угли на него. Ни в одной другой воинской организации вступление не было столь трудным.

После того как под громкую песню я проделал то, что от меня требовалось, один из вождей насыпал на эти угли шалфей, и я омылся клубами дыма. Ко мне шагнул лекарь и ощупал вздувшуюся на руках кожу. Он умел легко управляться с такими повреждениями и залепил мои волдыри каким-то снадобьем, которое он сплюнул из рта, предварительно тщательно пережевав его.

– Теперь, когда ты испытан огнём, мой брат, ты получишь военный головной убор со шлейфом. Ты знаешь, что каждое из перьев символизирует какой-нибудь из подвигов воинов нашей группы. Преумножай же великие поступки сам и помогай быть героями другим!

Мне вручили связку перьев совы, основание которых было расцвечено красным, и объяснили, что на церемониях Высокие Люди украшали себя исключительно совиными перьями. Мне дали также семь стрел, оперения которых тоже были из перьев совы.

Я послал одного из молодых людей к моему табуну и сказал ему, чтобы он выбрал любую лошадь для общего табуна Высоких Людей. Затем я обратился к самому старшему из них и просил его смастерить мне боевой свисток из кости орла и погремушку для танцев.

Так я сделался носителем шлейфа.

После моего столкновения с Молодым Волком ко мне почти перестал приходить Медвежий Бык. В бою я действовал без его помощи. Всего два раза я видел его перед началом сражений. Он сидел на неподвижном чёрном коне и держал в руке длинное копьё, с которого свисали шкурки мелких животных. Оба раза на земле возле него сидел белый волк.

Однажды во сне ко мне явился юноша со скорбным лицом. Он появился ниоткуда, словно умело таился в траве и теперь вдруг поднялся во весь рост. В темноте на его одежде смутно различались узоры племени Поуни.

Я был твёрдо уверен, что сплю и вижу чужака во сне, поэтому я не бросился за оружием.

– Ты пришёл от Волков, – сказал я ему на моём языке, – что тебе нужно?

– Ты не ошибся. Я из племени твоих врагов, – ответил странный юноша, и я не удивился, что понял его, словно он говорил на языке Лакотов. Иначе не могло быть. Он пришёл не случайно, и пришёл не из нашего мира. Я знал это.

– Меня зовут Пахукатава, – сказал он, и я увидел, что губы его не открываются. – Пять зим назад люди твоего племени убили меня на берегу Волчьего ручья, когда я охотился на бобров… Тогда ко мне приблизились бобры и сказали: “Его тело умерло, но он не готов отправиться по Дороге Призраков”. Бобры позвали волка и повторили ему свои слова. После этого волк приблизил ко мне свою морду и стал сильно дышать мне в рот. Я увидел, как часть меня поднялась над моим телом и села рядом с ним. Волк продолжал дышать мне в рот и пел песню: “Душа твоя не готова к путешествию по тропе мёртвых, но тело твоё исчерпало свои силы. Ты будешь жить возле людей, пользуясь силой животных. Поднимись, брат мой, и иди”. Я вернулся в моё племя, поговорил с братом, матерью. Вождь Большой Топор услышал от них, что я не умер, и просил меня навестить его. Он сразу понял, что я живу в мире духов и что мне доступны особые силы. Я стал помогать им в борьбе против вашего племени. Но через какое-то время они сказали, что победами своими обязаны вовсе не мне, а исключительно своему умению. Они перестали встречать меня с уважением. Они начали говорить с мной, как с жалким лгуном, который выдавал себя за умершего. Они позабыли о том, что человек – лишь тень, брошенная на землю более могущественными существами. Они отступили от Великого Духа и отдали себя во власть земных дел. Мой народ перестал понимать, что жизнь – только игра… Я решил проучить их и встать на вашу сторону. Пусть война станет для них страшной действительностью…

Он замолчал и опустился на корточки. Ноги он согнул в коленях, а руки положил между ними, став похож на сидящего пса.

– Ты можешь возглавить отряд против моего племени хоть завтра, и я буду рядом, – сказал Пахукатава, – я буду помогать твоим воинам.

Он выгнул спину и вытянул руки вперёд, не отрывая их от земли. Свет костра стал ярче в этот момент, и я увидел, что передо мной лежал вовсе не человек, но волк белой окраски.

Именно этого волка я видел несколько раз возле священного для меня места, где лежал на большом гладком камне череп убитого мной чёрного медведя. Белый волк был символом войны Поуней. Он давно следил за мной, принюхивался, подходил совсем близко, но не открывался. На этот раз он принял человеческий облик, чтобы поведать мне о себе.

Много раз после этого я видел Пахукатаву. Он появлялся на стоянках наших военных отрядов, когда мы возвращались из набегов на Поуней и раскрашивали себя перед торжественным въездом в нашу деревню. Я никому не рассказывал о нём, но слышал, что он приходил ещё к нескольким воинам. Многие из тех, которые не знали ничего об убитом юноше, тоже не раз обращали внимание на бегающего неподалёку от места сражения белого волка. Прыгающий Лосось, Деревянный Щит, Выдра и Крадущийся-По-Земле видели этого белого волка. Временами он запрокидывал косматую голову и протяжно выл, словно исполняя волшебную песню. Я видел, как наши враги бросались наутёк, заслышав его голос.