Тропа Кайманова - [97]

Кайманов ответил на приветствие, пустил коня шагом, в нескольких словах рассказал Амангельды все, что произошло с ним в крепости, спросил, где Лаллыкхан.

— На Лаллыкхана сделали нападение, Ёшка, пришлось его срочно отправлять самолетом в Ашхабад. Старик, которого задержали на базаре в ауле, наточил об камень ложку, отрезал себе язык, чтобы ничего не говорить. Дежурный проходил мимо двери в КПЗ, слышит, что-то булькает, заглянул, а у старика кровь изо рта. Повезли сразу в больницу, дали наркоз, язык пришили... А в твоей истории я что-то ничего не пойму. По-моему, скверную игру они затеяли, немало тебе крови попортят.

— Ну а ты что обо мне думаешь? — насторожившись, спросил Яков.

— Я-то тебя с детства знаю, как самого себя. Но другие-то так не знают?.. Что ж получается?.. Ты — целый, здоровый, умытый, в своей форме, еще и с оружием и так легко убежал от Флегонта с Аббасом-Кули? На тебе ни царапины?! Ай, Ёшка, плохо получается, очень плохо!..

К ним подъехал капитан Диденко. Кайманов и с ним обнялся и даже расцеловался, от души поблагодарив за спасение.

— Как? — точно так же, как Амангельды, удивился Диденко. — Они оставили вам оружие?..

Сколько Яков ни старался отогнать от себя проклятое видение, он снова и снова видел перед собой злобные, торжествующие физиономии скачущих вслед Флегонта и Аббаса-Кули, слышал их издевательский хохот.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ ВТОРАЯ ПОПЫТКА

В первый же день возвращения Якова полковник Артамонов вызвал его к себе, подробно расспросил обо всем, сказал возмущенно:

— Ишь чего захотели! Чтобы мы своими руками убрали с их дороги Якова Кайманова? Ну нет, господа хорошие, пока я здесь, такому не бывать!

Неожиданно для себя Яков уловил буквальный смысл этих слов. Полковник и впрямь не всегда может быть здесь. Пошлют его на фронт или переведут в другой отряд. Как тогда? Будет ли новый начальник разбираться в деле Кайманова так же, как, например, полковник Артамонов.

— Ловко они меня подловили, товарищ полковник, — заметил Яков. — Честно признаться, когда тащили связанного и оглушенного через пустыню, я уж и с жизнью распрощался и с вами не рассчитывал больше встретиться.

Артамонов ответил не сразу.

— То, что подловили тебя, — сказал он, — черт с ними! Хуже другое. — Он немного помолчал, взвешивая то, что предстояло сказать, затем с досадой прищелкнул языком: — Угораздило же тебя подписывать послание Мордовцева! Ну как ты не подумал? Ястребилов показал мне сей документ, я так и сел. Да что же это такое за братание с заклятым врагом в эсэсовском мундире!

— Товарищ полковник, мне важно было как можно скорее вырваться оттуда. Мордовцев и Аббас-Кули заманивали наш отряд в глубь пустыни, а в это время Клычхан, их главная ударная сила, наверняка что-нибудь здесь готовит. Сидеть сложа руки он не будет... У нас же резервы комендатуры растянуты на все Каракумы, Аргван-Тепе не ахти какое боеспособное подразделение...

— К чему ведешь разговор? — спросил Артамонов.

— Удар, если его готовят, должен быть нанесен где-то здесь, товарищ полковник. Самые важные объекты у нас — дороги и Чарджоуский мост через Амударью.

— Это и ребенку ясно, ближе к сути.

— На мост они под зенитные батареи не сунутся. Достаточно рвануть дауганские вилюшки — и дорога будет выключена на две-три недели. Остановится поток военных грузов, прекратится снабжение фронта.

— Так что ты предлагаешь?

— Думаю, нужен отвлекающий маневр, который побудил бы их действовать. Надо сделать хотя бы так, как год назад, когда Самохин уходил в пески на помощь Рыжакову. Посадили тогда солдат в машины с пилами и топорами, отправили, да еще с песнями, в горы, вроде заготавливать дрова. А сами в районе кирпичного завода пересели на верблюдов и ушли в Каракумы ловить банду Аббаса-Кули, переправлять Хейдара к Фаратхану.

— Другими словами, ты предлагаешь демонстративно отправить отряд в пески вроде бы на помощь Рыжакову, а на самом деле скрытно блокировать наиболее уязвимое место — твой Дауган? Так, что ли?

— Считаю, что так, товарищ полковник. Калтаманы Клычхана Яздан Шасов и Ниязбеков шли через границу на участке Дауганской комендатуры.

— Шли да перестали ходить. Не исключено, что это был отвлекающий маневр с их стороны.

— Что-то слишком дорогая цена, — заметил Яков. — Заложить таких известных главарей только для того, чтобы сбить нас со следа? Все-таки сомнительно...

— На то и расчет. А может, до них просто дошло, что переправа провалена. Скорее всего, задержка у них с какой-то задумкой из-за разгрома немцев под Сталинградом.

— Могут и сейчас ударить, хоть немцы и не взяли Сталинград...

— Еще как могут, — согласился Артамонов. — Ладно, буду докладывать генералу, учту, что ты сказал. Давай-ка вернемся к твоим проблемам, решим, что делать. Как ни говори, а подписывать сообщение Мордовцева ты все-таки поспешил. Получается какая-то непонятная канитель с этими подписями, особенно для тех, кто не знает тебя... То в актах о терьяке подчистки... Знаю, ты тут ни при чем, но все же переправляли твою подпись. Теперь опять твой автограф в записке Флегонта. Поставь два факта рядом, получится какой-то вывод, тень на плетень. Слушай, а может, и в этой записке подпись поддельная?