Тропа Кайманова - [38]

Кайманов попросил его тогда отложить карандаш и не задавать глупых вопросов, потому что коноводом к нему Оразгельдыев был назначен всего за два дня до своего бегства. Разговор этот слушал полковник Артамонов, который сказал: «Ну так ответь!..» У Якова вырвалось: «Товарищ полковник! Я возьму и пойду за кордон, а лейтенант Овсянников будет у вас спрашивать, почему Кайманов ушел, да еще и карандашиком постукивать. Что вы ему на это скажете?..»

Полковник, зная вспыльчивый характер Кайманова, посоветовал лейтенанту отпустить Якова. Прикрывая за собой дверь, Яков услышал вопрос Овсянникова: «Товарищ полковник, а Кайманов того... за кордон не махнет?»

Но сейчас Овсянников не казался ни глупым, ни неопытным. Уже следующий его вопрос заставил Якова подумать, прежде чем ответить:

— А скажите, Яков Григорьевич, что за следы вы обнаружили в ауле Карахар и на Дауганском кладбище?

— Я докладывал свои предположения полковнику Артамонову.

— Значит, только предположения?

— Только предположения...

— А какие, если не секрет?

— Ну, не проверив, я пока что ничего более определенного сказать не могу.

— Придется подождать, когда сможете.

— Будем надеяться, — безразличным тоном ответил Кайманов.

При этом он подумал: «Кто мог сказать Ястребилову о следах на кладбище? Что он имел в виду?» Насчет подозрений, что там побывал Флегонт, знает только полковник. Следы Яков обнаружил вместе с лейтенантом Аверьяновым. Значит, о результатах поисков Ястребилов расспрашивал Аверьянова. Что ж, это его право, хотя проще было спросить самого Кайманова: все-таки у него несравненно больший опыт да плюс к этому знание людей... Нетрудно догадаться, в каком виде Ястребилов представил эту историю Овсянникову, хотя к самому лейтенанту у Якова, собственно, не было претензий: человек на службе, за свою работу отвечает.

— У вас есть еще ко мне вопросы, товарищ лейтенант? — спросил Кайманов.

— Пока нет... — с непроницаемым лицом, глядя прямо в глаза Кайманову, ответил Овсянников. — Только просьба, если вам что-нибудь станет известно по этому делу, проинформируйте нас.

— Безусловно, — сказал Яков. — Честь имею...

— Передайте привет вашей супруге, — издевательски бросил вслед Ястребилов.

Кайманов даже не оглянулся, молча зашагал к выходу, окидывая взглядом дорожки парка в поисках Барата. Но Барата почему-то нигде не было видно, хотя Яков и просил его подождать у ворот.

Яков старался не думать о возможных последствиях встречи с Ястребиловым и Овсянниковым здесь, в госпитале, но твердо знал, что такие последствия будут.

— Товарищ старший лейтенант! — все-таки, не успокоившись, окликнул его Ястребилов.

Яков остановился. Овсянников и Авенир Аркадьевич подошли к нему.

— Вы не сообщили мне о ваших ближайших планах, товарищ старший лейтенант, — предельно вежливо сказал Ястребилов. — Если не секрет, что вы намерены предпринять?

— План поиска утвержден полковником Артамоновым, — ответил Яков. — Так что никакого секрета быть не может, товарищ капитан. Думаю найти родственников погибшей в Карахаре Айгуль и Нурмамеда Апаса, убитого незакрепленным в машине дизелем. Собираюсь звонить в правление колхоза «XX лет Октября», чтобы установить личность шофера, совершившего преступление.

— Можете не звонить. Мы уже установили, что из колхоза никакого шофера в авторемонтные мастерские не посылали. Дизель был получен по фальшивым документам.

— Благодарю за информацию...

— Ну что ж... Вы свободны, — подчеркивая свое положение старшего по званию и должности, сказал Ястребилов.

Яков молча приложил руку к козырьку фуражки, вышел за ворота парка, где ждал его у машины Лаллыкхан.

— Барат Агахан разве не выходил? — спросил Кайманов, — Я его к тебе посылал.

— Уехал на попутной машине. Шибко торопился домой. Тебя и меня звал к себе в гости... Что узнал, Яков Григорьевич? — спросил Лаллыкхан, едва Кайманов сел в машину на свое место рядом с водителем.

— Умер Нурмамед Апас. На операционном столе, — ответил Кайманов.

— Жалко человека, — горестно сказал Лаллыкхан. — На фронте не убили, так дома погиб. В такую переделку попал... Теперь надо искать этого негодяя — колхозного шофера...

— В том-то и дело, дорогой Лаллыкхан, что шофер был не колхозный. Никто из колхоза «XX лет Октября» в ашхабадские авторемонтные мастерские никакого шофера не посылал. Враги разнюхали, что этот дизель ремонтировал Нурмамед, выманили его за город и убили. Попробуй теперь найди, кто убил... Успел ли побывать в интернате?

— Успел, Яков Григорьевич.

— Ну что?

— Сын Айгуль Атаджан уже две недели как оттуда сбежал.

— А директор, воспитатели что говорят?

— Причину, говорят, сами не знаем.

— Час от часу не легче...

— Ай, не огорчайся, Яков Григорьевич, — успокоил его Лаллыкхан. — Сначала и я так сказал, а потом и думаю, где он жить, кормиться будет? Поехал на текинский базар, того, другого спросил, вижу, старый знакомый Махмуд-Кули сидит, табаком торгует. «Ай, салом, салом, — говорю, — Махмуд-Кули, как живешь? Как здоровье? В порядке ли семья?» Он говорит: «Живем, как все — война...» Спрашиваю: «Не знаешь ли ты Атаджана — сына Айгуль из Карахара?» Он говорит: «Ай, слыхал, слыхал... Бедная Айгуль! Бедная Эки-Киз! Какой злодей поднял руку на женщину и дитя?» «Помоги, — говорю, — найти Атаджана. Надо же ему о матери сказать». «А чего его искать? — отвечает Махмуд-Кули. — Атаджан у старухи Эльяр живет. Она пирожки с мясом печет, Атаджан продает. Так и кормятся...»