Трон Валузии - [7]

Кулл занес над головой меч, держа рукоять обеими руками, и в прекрасном неповторимом прыжке, видный всем присутствующим, под общий вздох облегчения, одним мощным ударом отсек чудовищу безобразную голову.

Она, оставляя черный кровавый след подкатилась к ногам Келькора. Командир Алых Убийц с отвращением отпихнул ее ногой.

Тело монстра словно обмякло и рухнуло бесформенной кучей на мраморные плиты. Над останками чудовища заклубился черный дым, а когда он рассеялся, Кулл увидел лишь лужу отвратительной, булькающей черной слизи, в центре которой сверкал золотой перстень с черным магическим опалом.

Царь подошел и поднял перстень.

— Пусть уберут эту гадость! — поморщившись, приказал он рабам и посмотрел на свое опрокинутое кресло, которое двое стражников тут же кинулись поднимать. — Садитесь, дорогие гости! — громко пригласил Кулл. — Продолжим пир. Великий Хотат не оставил нас. Пусть нальют еще вина!

Слуги, выйдя из оцепенения, бросились со всех ног, кто наливать вина, кто убирать жуткую лужу. Хотя им было страшно даже подойти к останкам злобного колдуна, гнев царя был еще страшнее.

Гости, обсуждая удивительное происшествие, спешили залить пережитые страхи и волнения прекрасным вином.

— Слава Куллу — победителю человека-дракона!

— Слава мужественному и отважному царю-воину!

— Наконец-то на троне Валузии настоящий царь, которому не страшны никакие противники.

В эти мгновения, пережив ледяной холодок ужаса, здравицы Куллу кричали и те, кто всей душой желал бы ему смерти.

Но Кулл не слышал слов благодарности, он высматривал человека, который спас ему жизнь. И, наконец заметив, встал, раскрыв объятия.

— Брул! Как я рад тебя видеть!

— Извини, Кулл, что я опоздал на праздник великого Хотата! — произнес подошедший к царю пикт.

Это был, как и все люди его народа, темноволосый широкоплечий воин среднего роста и крепкого сложения. На смелом лице блестели непроницаемые, неустрашимые глаза.

Давние друзья крепко обнялись.

— Я спешил, как мог, — виновато сказал Брул, — но мой конь сломал ногу и оставшуюся часть пути мне пришлось преодолеть пешком.

— Ты появился вовремя, — ответил Кулл и показал ему место рядом со своим креслом. — Откуда ты знал, что надо произнести именно эти слова? Помнится, это заклинание против змеелюдей?

— А я и не знал, что надо произнести именно это заклинание, — усмехнулся Брул. — Просто увидев тебя, замершего словно утес над морем, и этого монстра, я сразу понял, что без магии здесь не обошлось. И выкрикнул единственное заклинание, которое знал. Я рад, что оно помогло.

— Помогло?! Да ты мне спас жизнь. — Кулл поднял кубок. — Выпьем за бесстрашного Брула Убивающего Копьем, который всем здесь присутствующим спас сегодня жизнь!

Собравшиеся в царском зале гости с радостью осушили кубки и потянулись к закускам — после таких переживаний просыпается зверский аппетит.

— Угощайся, Брул, ты наверное голоден с дороги, — предложил Кулл, отодвинув золотое блюдо, к яствам на котором так и не притронулся.

— Ваше величество, — осмелился с поклоном обратится к царю военачальник Алых Убийц. — А с этими что будем делать?

Он указал на так и стоявших на коленях шестерых пленников и юношу с древним гербом на груди.

— Отвести их в тюрьму или позвать палачей прямо сюда?

— Что с ними делать, Келькор? — переспросил Кулл. — А пусть мои гости подскажут, как поступить с теми, кто знал о готовящемся преступлении, о том, что вино отравлено и молчал, явился сюда, чтобы полюбоваться нашими смертями. Что думаете об этом, доблестные и благородные граждане Валузии?

— Смерть им!

— Прямо сейчас, они не заслуживают пощады!

— Пусть палачи отсекут негодяям головы!

— Нет, пусть принесут то самое отравленное вино и напоят им самих отравителей. А мы полюбуемся!

— Смерть им, смерть!

Кулл поднял руку, призывая ко вниманию. Он принял решение, достойное царя. Все смолкли, ожидая, что он скажет, зазевавшихся соседи бесцеремонно толкали локтями в бок, чтобы замолчали и посмотрели на царя.

Шестеро заговорщиков, размазывая по щекам недостойные мужчин слезы с мольбой в глазах воззрились на повелителя Валузии.

Кулл встал и произнес так, что его слышали в самых дальних уголках огромного зала:

— Эти люди, вместе со своим главарем, пытались отравить меня и моих гостей самым подлым образом. Они не вышли, как подобает мужчине, против меня с мечом в руке, не вызвали на честный бой! Смерть — вот, что они заслужили.

Одобрительный гул был ему ответом. Некоторые, особо довольные этими словами царя, протягивали рабам кубки, чтобы те вновь наполнили их, и залпом осушали в честь справедливого и мудрого решения.

Кулл вновь поднял руку, требуя тишины.

— Но сегодня — праздник милостивого Хотата, который иногда прощал своих врагов. И я, в честь праздника, дарю им жизнь!

Гул разочарования пронесся над столами, но царь еще не закончил свою речь.

— Да, я дарю им жизнь, они не встретятся сегодня с острыми топорами палачей! Но я не могу отпустить их с жаждой мести в сердцах, чтобы они вынашивали коварные замыслы, против меня, царя Валузии, а значит и всей страны. Я вызываю их на честный бой! Всех семерых сразу. Пусть умрут с оружием в руках, как и подобает мужчинам. Или убьют меня и тогда провозгласят царем Валузии, кого пожелают! Стража, дайте им щиты и мечи!