Трон из костей дракона. Том 2 - [40]

– Его звали герцог Эйсвидес, – ответил Санфугол. – Он правил Наббаном, и здесь, впервые на землях ситхи, построили замок. Ну, а почему железом не защитили стены… полагаю, Эйсвидес опасался, что ситхи найдут способ перебраться через какую-нибудь стену или проникнут в замок под ней. А так ситхи пришлось бы пройти между препятствиями из железа. Ты видел лишь половину, Саймон, – такая же картина и с другой стороны! – И арфист сделал широкий жест рукой.

– И как поступили ситхи? – спросил Саймон. – Они попытались атаковать?

Санфугол нахмурился.

– Нет, насколько мне известно, – ответил он. – Тебе лучше задать эти вопросы старому отцу Стрэнгъярду. Он хранитель архива и историк замка.

Саймон улыбнулся.

– Я уже с ним встречался, – сказал он.

– Правда, забавный старик? – ответил Санфугол. – Однажды он рассказал, что, когда Эйсвидес построил этот замок, ситхи его назвали… назвали… проклятье! Мне бы следовало знать старые легенды, ведь я исполняю баллады. Так или иначе, но придуманное ими имя означает что-то вроде «Ловушка, поймавшая охотника»… как если бы Эйсвидес окружил себя стенами – и оказался в ловушке.

– Так и вышло? – заинтересовался Саймон. – Что было с ним дальше?

Санфугол покачал головой и едва не упустил шляпу.

– Будь я проклят, если знаю ответ на твой вопрос, – сказал арфист. – Наверное, он постарел и умер здесь. Не думаю, что ситхи обращали на него особое внимание.

Им потребовался час, чтобы завершить весь круг. Кувшин пива, который принес Санфугол, чтобы запивать трапезу, давно опустел, но арфист благоразумно принес еще мех с вином, избавив их от сухой пешей прогулки. Они весело смеялись, Санфугол учил Саймона непристойной песне об аристократе из Наббана, когда они подошли к главным воротам и извивавшейся лестнице, уходившей вниз. Во дворе они оказались в толпе слуг и солдат, те уже освободились на сегодняшний день от службы, если судить по беспорядку в одежде. Все кричали и толкались, и Саймона зажали между толстым мужчиной и бородатым стражником.

– Что происходит? – спросил Саймон у Санфугола, которого толпа оттеснила в сторону.

– Я не совсем понимаю, – ответил арфист. – Быть может, прибыл Гвитинн из Эрнисдарка.

Толстяк повернулся к Саймону.

– Неее, не так, – весело сказал он. От него пахло пивом и луком. – Дело в гиганте, которого убил принц. – Он указал в сторону погребального костра, все еще высившегося на краю двора.

– Но я его не вижу, – сказал Саймон.

– Его скоро привезут, – заявил толстяк. – Я пришел вместе со всеми, чтобы на него посмотреть. Сын моей сестры был среди тех, кто поймал дьявольского зверя! – с гордостью добавил он.

Над толпой пронеслась новая волна громких голосов: кто-то впереди что-то увидел, и известие мигом добралось до тех, кто находился сзади и не мог понять, что там происходит. Люди вытягивали шеи, родители с грязными лицами поднимали детей и сажали их на плечи.

Саймон посмотрел по сторонам и обнаружил, что Санфугол исчез, тогда он привстал на цыпочки и вдруг понял, что лишь у немногих в толпе такой же высокий рост, как у него. За костром виднелся блестящий шелк шатра или тента, под ним придворные в разноцветных одеждах сидели на стульях и беседовали, размахивая длинными рукавами, словно яркие птицы на ветке. Саймон вглядывался в их лица, пытаясь отыскать Марию, – быть может, она уже нашла благородную леди, которая взяла ее к себе: сейчас ей было слишком опасно возвращаться к принцессе в Хейхолт или еще куда-то. Однако он так и не отыскал ее лица, и прежде чем успел перенести внимание в другое место, под аркой у внутренней стены появилась группа воинов в доспехах.

Толпа зашумела, не в силах сдерживать возбуждение, ведь за первой полудюжиной солдат следовала высокая деревянная повозка, которую тянули несколько лошадей. Саймон почувствовал пустоту в животе, но постарался от нее избавиться: неужели ему всякий раз будет не по себе, когда он увидит приближающийся фургон?

Когда колеса перестали вращаться и солдаты собрались вокруг повозки, чтобы снять бледное тело, Саймон заметил блестящие черные волосы и белую кожу там, где стояли дворяне, за погребальным костром; но когда присмотрелся, надеясь, что это Мария, смеющиеся придворные сомкнулись, и больше он ничего не смог увидеть.

Чтобы поднять шест, на котором, подобно оленю из охотничьих угодий короля, висело тело гиганта, потребовалось восемь стражников. Тем не менее, прежде чем они сумели положить шест на плечи, им пришлось сначала спустить его с повозки на землю. Гиганта привязали за колени и локти; огромные руки болтались в воздухе, спина задевала землю. Толпа, от нетерпения подавшаяся вперед, отпрянула с криками страха и отвращения.

«Сейчас он стал больше похож на человека, – подумал Саймон, – чем в те мгновения, когда возвышался надо мной в лесу Стайл». Теперь, когда темное лицо застыло в смерти и злобная усмешка исчезла, осталось лишь удивленное выражение человека, узнавшего невероятные новости. Как и говорил Стрэнгъярд, гигант был в набедренной повязке из грубой ткани, пояс из каких-то красноватых камней волочился за ним по пыльному двору.

Стоявший рядом с Саймоном толстяк, который уговаривал солдат маршировать быстрее, обратил веселый взгляд в его сторону.