Трон Исиды - [40]
Такую Исиду Диона любила больше всего — мать и богиню, защитницу. Она хранит их всех, простых смертных, своих детей. Именно в защите нуждалась Диона, когда царицу уложили на кровать с изображением солнца и луны. И поэтому нисколько не удивилась, обнаружив еще одно существо, объявившееся во дворце. Оно потягивалось, зевало и наконец спрыгнуло — довольно неизящно — с колен богини на пол и свернулось у щиколотки Дионы. Кошка богини Бастет, тяжелая из-за котят, была очень кстати в этот длинный день и долгую ночь.
Нечто неуловимое в мыслях Дионы подсказывало ей, что дорогое время потеряно, а помощь может прийти слишком поздно. Она бросилась к алтарю, неподвижно постояла возле и положила на него руку.
Ее пальцы коснулись холодного камня, и она вдруг поняла… Как же она могла не понять этого сразу. Схватки должны были начаться еще до того, как отошли у Клеопатры воды. Это произошло, наверное, около часа назад. А солнце садилось, приближалась ночь, несущая с собой сонмы злобных тварей, охотившихся за душами младенцев.
«Предрассудки», — сказала какая-то часть ее сознания. Каждую ночь в этот мир приходят дети — целыми и невредимыми; души одновременно с телом. Но не такие: Диона вдруг похолодела, представив, что Клеопатра родит солнце и луну; что они с Антонием занимались магией, не посвятив ее в это. Близнецы для Двух Земель… А магия, связанная с деторождением, очень сложна и опасна.
Конечно, другие жрицы обладали не меньшим даром, чем Диона, — они могли песнями вызывать звезды на небосклон и вздымать горы на равнине. Некоторые из них находились сейчас подле царицы. Диона колебалась: не обратиться ли за помощью? Она уже было направилась к ним, чтобы попросить прибегнуть к обрядам, но кошка выгнула спину у ее ног и остановила ее.
Близилась ночь, ночь без звезд — словно огромный хищный зверь, пожирающий луну. Диона сильно дрожала, временами почти теряя сознание. Здесь не было ни снадобий, ни колдовских книг — только она сама и кошка, и богиня, безмолвствующая внутри. И тень возле стены — с головой шакала и зеленовато-желтыми глазами.
Бог Анубис провожает покинувших этот мир в подземное царство, Царство Мертвых. Но здесь он стоял как страж, защитник от жутких полуночных существ, живущих по ту сторону луны. Он протянул руки, наклонил голову с остроконечными ушами и улыбнулся ей, сверкнув клыками. У Дионы не было сил улыбаться в ответ, но его присутствие успокаивало. С ним она чувствовала себя сильнее — пусть ненамного, но все же сильнее.
Она тяжело вздохнула. В царских покоях, на хрупкой грани между сознанием и беспамятством, царица вела сражение, как каждая женщина, рождающая ребенка. Диона сама родила двух сыновей и знала всю силу и власть этой боли.
Предстояло сотворить вселенную, мир вокруг тех двоих, которые стремятся пройти сквозь врата жизни. Мозг работал быстро, четко — Диона вспоминала все, что слышала о том, как это делали боги: бросали зерна в пустоту, творили мир из частей тел собратьев-богов, замешивали глину из хаоса и пустоты и лепили землю, как гончар лепит горшки.
Она простерла руки над алтарем.
— Земля! — Простое слово было сказано: имя, мощь и власть, заключенная в этом имени.
Диона почувствовала землю в своем теле — кости, бывшие ее остовом, ноги, стоявшие на камне, лежавшем на земле под сводом небес. Она погрузилась во тьму — вся пронизанная неизъяснимым ощущением и ароматом растущего и умирающего. И смерти. Все живое и не живое было ее частичкой. Ею была Черная Земля, благословенный дар Нила, роскошная плодородная почва, которая кормила эту часть мира. Ею была и Красная Земля — настолько же пустынная и бесплодная, насколько изобильная Земля Черная; Красная Земля со всех сторон обвивала мир живущих мертвящими объятиями сухих, знойных песков. Из Земли был сделан алтарь, и на Земле же он твердо стоял. Земля — это надежность, это опора, на которой покоится весь мир.
Диона стояла возле алтаря, словно судно на якоре, сжимая руками массивный камень, мощный и незыблемый. Камень тащил ее вниз, и она отчаянно сопротивлялась. Она — часть земли, как и всякая плоть. Но ее дух, магия, живущая в ней, должны быть свободны.
— Воздух, — проговорила она и взмыла ввысь, но невысоко; сила земли удержала ее. По комнате без окон пронесся порыв ветра, раздувая ее волосы и платье, заставляя мигать и метаться пламя свечей. Он словно стремился освободить Диону от объятий земли, подчинить и сделать частью лишь своей стихии. Этого тоже нельзя было допустить. Все, что не являлось воздухом, было землей, твердой, прочной и неизменной. Воздух всегда куда-то рвался, никогда не знал покоя, и все же без земли он был лишь полоской атомов в пустоте. А без воздуха земля станет пустынной, бесплодной — ничто не будет жить на ней и расти. Они кружились в своем древнем бесконечном танце, давая начало миру: земля — под ногами, небо — над головой.
