Трон императора: История Четвертого крестового похода - [218]

— Из твоих слов выходит, что никакой армии созвано не будет, — уточнил Грегор.

Ионнис спокойно кивнул, обрадовавшись, что мы наконец-то поняли его.

— Другими словами, — попытался я сделать вывод, — раз варяжская гвардия подчиняется только императору, а такового не имеется, то город остался совершенно без защиты.

Ионнис пожал плечами — дескать, тут ничего не поделать.

— Гвардейцы вернулись к себе в бараки и останутся в них до тех пор, пока император не призовет их завтра на коронацию. Сражениям конец. Это самый лучший выход для города.

Последовала недоуменная пауза.

— Какой император? — в конце концов спросил Грегор. — Мне казалось, ты говорил, что Ласкариса в городе нет.

— Не Ласкарис, мессир, — сказал Ионнис, будто в ответ на пошлую шутку. — Его ведь так и не короновали. Он не посмеет ни на что претендовать.

И опять недоуменная пауза.

— Ты имеешь в виду Мурзуфла? — сделал осторожную попытку Грегор, словно опасаясь подвоха.

— Он тоже в бегах, — нетерпеливо бросил Ионнис.

— Тогда какой император, парень? — взревел Грегор; лично я ни о чем не спрашивал, так как успел догадаться, о ком речь, и теперь пытался прийти в себя.

Ионнис удивленно посмотрел на Грегора.

— Победитель, — сказал он, как говорят с туго соображающим дитятей. — Бо-ни-фа-ций.

— Его нельзя короновать как вашего императора, он наш предводитель, — сказал Грегор, словно не он, а Ионнис туго соображал. — Мы по-прежнему воюющие стороны.

— Теперь уже нет, — поправил его Ионнис. Если бы не ужас происходящего, то было бы даже забавно понаблюдать, как они пытаются доказать друг другу свое превосходство. — Поймите меня: Мурзуфл воевал с Бонифацием. Бонифаций победил. Значит, война окончена. Теперь императором стал Бонифаций. Мы его коронуем, и делу конец. Горожанам не очень нравится, что он латинянин, но, по крайней мере, войне конец.

До Грегора теперь тоже дошло, и он заговорил первым, пока я пытался подобрать слова.

— Парень, война разгорелась совсем по другому поводу. У крепостных стен разбила лагерь огромная армия, которая собирается завоевать вас. Тебя. Город. И совсем неважно, кто император.

— Но почему? — изумился Ионнис; такой поворот событий ему действительно не приходил в голову.

— Потому что вы еретики и неверные, — сказал я, — и при всем при том вы еще и богатые.

Какая-то неприятная мысль, всплывшая из глубин, оживила лицо Ионниса: ему приходилось слышать рассказы о том, как поступали крестоносцы с неверными в Иерусалиме сто лет назад.

— Как же так… какие же мы неверные? Мы ведь христиане.

— Но не католики, — сказал я.

— Вы… пилигримы… пришли сюда, чтобы сместить правителя, и, оставшись на целых девять месяцев, ни разу не назвали нас неверными. Весь сыр-бор был из-за правителя! Вы пришли помочь нам! Зачем бы вы стали помогать неверным? Вы совершили паломничество в наш город! Вы молились в наших церквях и почтили наши святыни!

— И сколько людей думают так же, как ты, Ионнис? — строго спросил я. — Понимают ли городские старейшины, что завтра город подвергнется разграблению, если не будет оказано никакого отпора, — и неважно, кто там у вас император?

— Даже если его изберут, — тихо произнес Грегор совершенно убитым голосом. — Думаю, отпор — не лучшая стратегия.

Ионнис не на шутку испугался.

— Все думают, как я, — ответил он, едва дыша, — весь город. Тысячи людей прямо сейчас украшают Айя-Софию, готовясь к коронации. Люди наряжаются в лучшую одежду, надраивают украшения, чтобы приветствовать нового василевса. Моя невеста всю ночь будет шить себе новое платье. Сначала она думала, что будет приветствовать Ласкариса, но теперь на его месте Бонифаций.

— Не Бонифаций, — сказал Грегор. — Если завтра армия победит и займет город, то позже состоятся выборы, на которых решат, кому быть императором. А завтра еще не будет императора.

— Да кто им может быть, кроме Бонифация? — сказал Ионнис, делая последнюю отчаянную попытку отстоять свою версию. — Просто он получит корону чуть раньше, чем ожидалось. Позвольте ему короноваться завтра, и все пройдет так, как мы ожидаем.

— Ионнис! — Я схватил его за плечи и потряс. — Все равно городу не выстоять. Кто бы ни был император, для начала город разграбят. Ты должен убраться отсюда сегодня же ночью. Забирай с собой семью, друзей. Расскажи всем и каждому. Расскажи людям, что они должны уйти — сегодня же. Прямо сейчас. Соберется ваша армия или нет, завтра пилигримы войдут сюда и разрушат все.

— Но пока здесь был Бонифаций, сражения шли из-за того, кто главный. Теперь главный Бонифаций. Почему вдруг этого стало недостаточно? — не отступал Ионнис.

— Мне самому хотелось бы знать ответ, — признался я. — Это все католические дебри. Ну прошу тебя, доверься мне. Заставь людей понять, что они должны покинуть город.

— Они примут меня за сумасшедшего…

— А ты все равно попробуй их убедить. Мы с Грегором не говорим по-гречески, да они бы нам все равно не поверили.

— Но мы будем стараться со своей стороны, — сказал Грегор таким твердым и решительным тоном, какого я не слышал у него уже несколько месяцев, так что даже заслушался, — Пока ты будешь убеждать людей, мы помешаем Бонифацию принять корону.