Тролль Ее Величества - [52]

С каменным лицом Вирбахт взирал на стонущие тела, ворочающиеся в лужах крови, стараясь запомнить все до мельчайших деталей.

Все закончилось. Стоны и вопли стихли. Высоко над парком разорвалась наугская звезда, рассыпавшись на множество маленьких разноцветных огоньков под восторженные крики веселящихся людей.

Вирбахта замутило. Он снял длинный плащ, но дышать легче не стало. Развернувшись на каблуках, он пошел прочь по длинному мосту, даже не заметив, что за ним тянется красный след от запачканного в кровавой луже плаща.

— Господа! — встав, обратилась к присутствующим владычица Бревтона. — Сегодня не простая ночь. Лично для меня и, как я надеюсь… и для вас… — она обвела глазами внимающий ей зал, — эта ночь станет переломной в истории нашего королевства… нашей страны… Ведь именно сегодня, благодаря нашим соседям и нашим… — королева позволила себе криво усмехнуться, — нашим подданным, был раскрыт и предотвращен зловещий заговор, направленный против нас и нашего народа. Сейчас мы расстанемся, но я уверена, что после сегодняшнего праздника немногим… — Улаи выдержала долгую паузу, — немногим захочется снова подняться против законной власти! До свидания, господа. И постарайтесь запомнить этот бал.

Непонимающе переглядываясь, гости постепенно направлялись к выходу.

Свежий воздух набрасывался на выходящих. После душного зала веяло прохладой, и, несмотря на непонятные, зловещие слова королевы, дышалось легко и свободно.

Первая пара дворян, шедшая впереди остальных, внезапно остановилась, и женщина рухнула в обморок. Идущие следом замерли, осеняя себя священными знаками оберега.

Впереди, вдоль аллеи королевского парка на высоких шестах висели окровавленные человеческие головы, взирающие на спешащих домой остекленевшими глазами.

После наспех выпитой бутылки Вирбахт не почувствовал себя лучше. Вошедший Череп молча расположился в глубоком плетеном кресле.

— Что, совсем хреново? — прервал молчание каторжник.

Вместо ответа тайный советник, достав из ящика стола вторую бутылку, резким ударом выбил пробку и приложился к горлышку.

— Я вижу, вы в этих делах новичок, — скорбно усмехнулся безносый.

— Я надеялся, что они… — оторвался от горлышка старший тайник, — все же сдадутся… И обойдется без крови. — В желудок Вирбахта хлынула следующая порция мутней, обжигающей горло жидкости.

— Понимаю, что вам сейчас не до меня, но я собираюсь нынче уйти из города, — как ни в чем не бывало проговорил Череп. — Поэтому, как бы вам ни было… не по себе… давайте закончим наши дела и расстанемся. Навсегда…

Отставив бутылку в сторону, тайник выудил из того же ящика свернутый в трубочку лист пергамента и буквально швырнул его ночному ремесленнику.

Череп на лету схватил бумагу и, раскатав ее у себя на коленях, углубился в чтение.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул он, — я сделал свое дело, вы выполнили свое обещание и…

— Уйди… — не выдержав, прохрипел Вирбахт, роняя голову на руки, — сгинь… скройся с глаз моих… Оставь меня, — вдруг жалобно попросил он.

— Э-э! мужик! — поднял остатки бровей галерщик. — Что-то ты совсем раскис! Подтянись, выпрямись! Ведь ты же второй человек в этом долбаном королевстве, и на тебе: нюни распустил, как последняя баба. — Он быстро подошел к вельможе и, низко наклонившись, прошипел: — Ты что, не знал, на что идешь? Чем все это закончится, а? Ты же сам, сын Отродья, все спланировал! Сам отдал распоряжения, кому и что делать!!! И теперь льешь слезы, словно невинная девка, и жрешь бухло, мучаясь совестью! А где она, твоя совесть, была, когда ты перерезал двадцать с лишним человек? Ведь это не мои люди перерезали им глотки, это ты сам отправил их на Небеса. И не надо говорить, что это было сделано во благо государства! Что это за страна, где во благо двоих убивают двадцать, тридцать человек? Молчишь?! Считаешь, что был прав? Тогда подними голову и спокойно посмотри в глаза того, кем ты стал.

Вирбахт с трудом поднял голову.

— Я ухожу, — четко выговорил каторжник, — прощай. Надеюсь, что ты сдержишь слово, и мои люди, что участвовали в этом деле, если и не получат обещанного вознаграждения, то, по крайней мере, беспрепятственно покинут эту страну. По-моему, ты давал именно такое слово.

Дверь за Черепом закрылась. Вирбахт долго смотрел ему вслед. И чем дольше он смотрел, тем больше его грудь разрывала ярость. Ему, советнику тайных дел, дворянину, читал отповедь погрязший в грязи и крови законченный вор, убийца, которому одной только плахи мало!!! В глазах тайника потемнело…

— Шэдаг, Отродье тебя раздери!!!

Утро занималось первыми лучами солнца. Вслед за товарищами Череп, оттолкнувшись шестом, направил плот к дальнему берегу. «Вот и все… — устало подумал он. — Конец мучениям и беготне. Через два-три дня я смогу обняться с младшим. — Он локтем провел по спрятанной в деревянном футляре отпускной. — Потерпи, малыш. Скоро твой отец придет за тобой!» — Каторжник оттолкнулся от дна с такой силой, словно этот толчок мог сократить его разлуку с сыном.

Плот с ночными ремесленниками вышел на середину Келебсира. Утренний туман стелился над речной гладью, клубясь, поднимался вверх. Люди перешли на широкие весла. Череп с горькой улыбкой оглянулся на исчезающий в дымке берег. «Прощай, ненавистное королевство. Прощайте все те, кто хотел шеи Ван Гавра. Он больше никому и ничего не должен. Он свободен. Раз и навсегда, прощайте!» — Безносый, сев на корточки, как подобает выходцу из Зерста, смотрел в речную зеленую воду.