Троица. Охотники на ведьм - [77]

— Прекратите смотреть на меня, граф, — строго произнесла она, бросив быстрый взгляд на фон Шеленберга. — Лучше взгляните, как отважно сражается ваш сын. Он побеждает противника за противником!

Граф перевел влюбленный взгляд со своей молодой жены на поле боя. Сын графа Кристоф был одним из участников турнира и его несомненным фаворитом. Пока что ему удалось выбить одного соперника из седла, других двоих он победил, преломив больше всех копий. Граф, разумеется, знал исход турнира наперед. Каждый из приглашенных рыцарей получил от него кругленькую сумму для того, чтобы поразвлечь гостей напускной бравадой и мастерством. На самом деле все эти воины ничем не отличались от тех же шутов или жонглеров, показывающих номера кричащей толпе.

Кристоф фон Шеленберг вновь приготовился к очередной сходке. Его гибкая фигура в тяжелых турнирных доспехах вызывала у графа особую гордость. Кристоф был молод, умен и красив. Теперь только он мог продолжить род фон Шеленбергов, и граф возлагал на него большие надежды.

— Мой сын победит, — с важным видом предсказал граф. — А все потому, что им движет твоя красота, дорогая Мария. Он хочет стать победителем в твою честь и заполучить от тебя подарок.

Мария с сомнением поглядела на белоснежный платок с кружевной тесьмой, который держала в руках.

— Этот подарок? Разве он стоит таких усилий?

— Для рыцаря он стоит дороже всего на свете, — заверил граф. — Тем более, теперь ты, Мария, стала родным человеком для Кристофа. Он не помнит свою настоящую мать, потому что она бросила его еще ребенком, но ты станешь прекрасной заменой.

— Я не могу заменить мать для мужчины, который гораздо старше меня! — возмущенно вскликнула Мария. — Я более подхожу ему как младшая сестра, но уж точно не как мачеха!

Граф рассмеялся, забавляясь ее реакции на свои слова.

— Не волнуйся. Это не более, чем формальность, моя дорогая жена.

— Весь наш брак не более, чем формальность, — в голосе девушки опять появились холодные нотки. — Не забывайте об этом, граф.

Лицо фон Шеленберга мгновенно омрачилось. С того момента, как священник обвенчал пару в капелле, граф и думать забыл об их с Марией договоренности. Его чувства к молодой девушке были настоящими, но они натыкались на ледяную стену, и это разбивало старику сердце.

— Разве ты не можешь хотя бы в день нашей женитьбы притвориться, что любишь меня? — понизив голос, спросил фон Шеленберг.

Мария с удивлением посмотрела на него и вскрикнула:

— Конечно же нет! Как?! Я могу притворяться перед этими людьми, могу улыбаться, строя из себя счастливую жену, но лицемерить вам я не стану. Мы оба знаем, что этот брак нам взаимовыгоден. Сразу после торжества я хочу отбыть в свои земли, граф, и вернусь я оттуда только в случае вашей крайней необходимости.

Телохранители, стоящие рядом, скромно потупили взгляды, делая вид, что не услышали слов графини. Между тем пока граф и графиня спорили, наблюдая за ходом турнира из своей ложи, в распахнутые настежь ворота замка въехали девять всадников в позолоченных панцирях. Их отряд показался издали, с противоположного конца двора, но многие уже узнали, кем они были, по их позолоченным панцирям и остроносым бацинетам, ощерившимся на гостей своими собачьими мордами.

Граф приложил пухлую ладонь к глазам и вгляделся вдаль, стараясь разобрать герб на знамени отряда.

— Кто это, сэр Эрих? — поинтересовался граф, обращаясь к одному из телохранителей.

— Если не ошибаюсь, это знамя рыцаря Франка Гессена, милорд… Да, так и есть. Латный кулак и молот.

— О, Боже, нет… — прошептал одними губами фон Шеленберг. — Я ведь не приглашал его, откуда он взялся?!

— Что-то не так? — насторожилась Мария. — Кто он?

Граф не ответил, тогда Мария спросила стражника:

— Сэр Эрих, кто он, этот Франк Гессен?

— Разве вы не слышали о нем, миледи? Когда-то его прозвали золотым рыцарем, но это было давным-давно, когда Гессен был моложе и чище. Теперь золото сверкает лишь на его доспехах, а сам он довольно гнусный человек.

— Почему?

— Он жесток и горделив. Когда-то его род был весьма богат, но он растратил все деньги на военные походы. Рассказывают, что последние средства он спустил на эти доспехи, в которые облачены его люди и он сам. Кстати, его воины — это швейцарские наемники, самые кровожадные и опаснейшие бойцы во всей Империи. Ох, не завидую я рыцарю, которому предстоит схлестнуться с Гессеном!

Мария заметила, как лицо графа побледнело и покрылось испариной. Он достал из кармана платок и утерся, с напряжением наблюдая, как новоприбывший рыцарь без помощи слуг слез с коня и подошел к столу, за которым сидел писарь, регистрирующий участников. Пока писарь записывал его имя в турнирную книгу, Гессен так и не обнажил головы и не показал лица.

На турнире при нем не было ни пажей, ни оруженосцев; его дорогие позолоченные доспехи покрылись пылью после долгой дороги, а вся его свита состояла из восьмерых воинов — таких же безмолвных, закованных в сталь громил. Другие участники турнира выглядели ярко, подвязав к своим копьям разноцветные ленточки и водрузив на шлемы красивые плюмажи из пышных перьев разных цветов, но только не Гессен. Он будто явился на очередную битву, а не на праздник.