Троица. Охотники на ведьм - [66]

Но помимо троих надзирателей оставалась еще одна большая угроза — выживший латник как раз сумел усмирить своего напуганного неразберихой коня и, вытащив из ножен громадный двуручный меч, уже несся охотникам на выручку.

— Подстрели его! — закричал Мартин, указав на мощную фигуру воина в броне. — Он убьет их! Скорее! Покончи с ним!

Даймонд стоял на одном колене и тщательно нацеливал арбалет на противника. Попасть в зазоры между доспехами движущейся цели казалось невозможным, а выстрел у него был лишь один. Стоит ему промахнуться, и конник клином пробьет слабенький строй лесорубов и раскидает их своим мечом по всему ущелью.

Даймонд плавно выдохнул. Его тело само вспоминало все те навыки, полученные еще в детстве, когда дядюшка выводил их с Патриком на охоту и долго обучал искусству стрельбы. Когда Даймонду было тринадцать, он подстрелил своего первого олененка. Это был хороший выстрел. Такие выстрелы бывают один раз из ста. Настолько он был точен.

Между рыцарем в сияющих на утреннем солнце доспехах и толпой оборванцев с топорами оставалось ничтожно малое расстояние. И тогда Даймонд выстрелил. Длинная стрела, выпущенная из тяжелого арбалета, пропев в воздухе, угодила боевому скакуну рыцаря прямо в бронированный лоб, что на всей скорости повалило мгновенно убитого коня в снег. С удивленным возгласом латник полетел в ближайший сугроб, роняя меч в полете.

— Да! — обрадованно воскликнул Мартин, спрыгивая с повозки. — Хороший выстрел, Даймонд! Давайте покончим с ними.

Даймонд снял с пояса мертвого надзирателя его меч. Это был один из тех легких и коротких мечей, которые отливал комендант до того, как Даймонд обезглавил его. Звякнув цепями кандалов, он спрыгнул в снег и бросился на лежащего в сугробе латника. Тот неуклюже пытался подняться, но тяжелая броня только сковывала его движения. С гибкостью кошки Даймонд подпрыгнул к противнику и стал быстро и часто опускать лезвие прямо на защищенную шлемом голову рыцаря. Глухие удары его меча о шлем раскатились по всему ущелью. Каждый удар оставлял новую вмятину на шлеме, оглушая врага, но не убивая его. Рыцарь злобно сопел. Ему удалось подняться на четвереньки, но быстрые атаки напавшего на него невольника не позволяли ему выпрямиться. Он бормотал ругательства и старался увернуться от ударов меча, которые каждый раз попадали ему точно в голову.

— Даймонд!

Даймонд прекратил атаку и, тяжело дыша, обернулся на зов. Это был Мартин. Его тонким рукам кое-как удавалось удерживать массивный меч латника, найденный неподалеку от места его падения.

— Это сойдет, — улыбнулся Даймонд и схватился за рукоять, которая легла в его ладони, будто этот меч всегда принадлежал только ему.

Подняв тяжелый меч над головой и морщась от ноющей боли в больном плече, Даймонд стремительно обрушил лезвие на голову врага. Лезвие меча было настолько острым, а удар настолько сокрушительным, что шлем латника не выдержал и лопнул. Раздался хруст ломающейся кости, и внутренности черепа убитого рыцаря брызнули в стороны. Бронированное тело латника повалилось обратно в снег.

Когда с рыцарем было покончено, Даймонд обернулся на своих товарищей, победоносные возгласы которых разносились по ущелью. Израненные, запачканные в крови, они с восхищением глядели на своего предводителя. Трое надзирателей повержено стояли на коленях, сложив оружие и опустив головы. Лукас уже освободился от оков и помогал остальным, выбивая зажимы из их оков при помощи специального пробойника.

— Кажется, мы это сделали, — улыбаясь во весь рот Мартин обвел взглядом место битвы.

— Под снегом могли остаться выжившие, — сказал Даймонд. — Найдите их и погрузите в повозку.

— Что делать с этими? — спросил Мартин, указывая на сдавшихся охотников.

Даймонд тяжело вздохнул. Оставить их в живых значило позволить уйти троим будущим охотникам на ведьм, которые, после всего случившегося, с еще большим желанием спустятся в долину, чтобы жечь, насиловать и убивать в поисках мести за свое унижение. Но и казнить их было слишком жестоко. Они были еще совсем молоды и неопытны. Просто выбрали себе неправильное занятие. Как и сам Даймонд когда-то.

— Я пощажу вас, Ганс, — сказал Даймонд, снимая с себя оковы и блаженно потирая распухшие запястья. — Вы прибудете обратно в крепость и передадите инквизитору, что если он не прекратит творить беззакония, то однажды я доберусь до него.

Ганс не ответил. Он продолжал смотреть вниз, не поднимая головы и не обращая внимания на говорящего с ним Даймонда.

— Заковать их в кандалы. Так им сложнее будет добраться до крепости и у нас будет время уйти подальше, прежде чем за нами вышлют погоню.

— Я бы не стал проявлять к ним сострадания, — недовольно покачал головой Лукас. — Эти ублюдки ни за что бы нас не пощадили, будь мы на их месте.

— Но мы не они. Так что хватит болтать. Надевай на них кандалы и пойдем искать лошадей. Они не могли разбежаться далеко.

Даймонд оказался прав — лошади ждали на лесоповале. Они мирно паслись под деревьями, раскапывая замерзшую траву из-под снега копытами.

Даймонд запрыгнул в седло одной из лошадей и натянул поводья. Спустя столько времени, проведенном в неволе, охотник наконец почувствовал себя свободным. Он переоделся в темные одежды одного из мертвых надзирателей и опоясался легким мечом в ножнах. Товарищи Даймонда тоже запаслись боевыми трофеями и теперь представляли собой небольшой конный отряд с вполне хорошим вооружением.