Троица. Будь больше самого себя - [35]

Последующая эмансипация с феминизмом уже только лакируют у женщин это ощущение неполноценности мужской части народонаселения.

Из-за природной двойственности полового инстинкта, ему такие культурные фокусы выдержать сложно. Зачастую он приобретает весьма затейливые формы, которые, впрочем, напрямую с сексуальностью не связаны, но зато существенно влияют на социальное поведение человека.

Человеку, страдающему от дефекта полового инстинкта, может казаться, что он «исключительный» и вообще «идеальный», «прекрасный» и «невероятно талантливый», но проблема в том, что другие его не ценят, не понимают, не восхищаются им и не падают в обморок от восторга в случае любого его чиха или минимального успеха.

Впрочем, о том, какие именно нейрофизиологические типы порождает эта игра базовых инстинктов, мы ещё поговорим. Хотя уже и сейчас очевидно, что они будут иметь отношение к разным, так сказать, полюсам: «шизоидному» (т. е. «мыслительному»), «истероидному» (т. е. «художественному») и «невротическому» (т. е. «социальному»).

И именно эти полюса – но в своём, так сказать, экстремуме, – и создают те самые эффекты «странности», «лёгкого безумия» и «таланта», которые мы привыкли определять для себя как «гениальность», то есть особое, специфичное, нетривиальное ви́дение.

ДРУГИЕ МИРЫ ДРУГИХ

Из-за особенностей организации наших базовых инстинктов, мы буквально физиологически реконструируем окружающий мир по-разному.

Проще говоря, по сути, как бы живём в разных мирах:

• в мире тревог, опасностей и угроз или бесстрашия и интеллектуальной работы (I);

• социальных отношений и бесконечных переживаний по их поводу, или полного отсутствия такого рода переживаний (II);

• а также в чувственном мире, где всё имеет цель – произвести впечатление, покорить или, наоборот, покориться, отдаться, принадлежать (III).

Все эти миры – вовсе не какая-то надуманная абстракция. Мы реально видим мир разным, в зависимости от того, что конкретно для нас важно, какие цели мы преследуем. Как говорил в своё время великий Алексей Алексеевич Ухтомский: «Мой мир – это мои доминанты».

В одном таком мире, как в той сказке, бродят ужасные ужасы. В другом – идёт бесконечная борьба за власть, и принцы никак не могут поделить отцовское наследство. А в третьем и вовсе случаются бесконечные приключения эротического свойства: от любовной тоски до сексуального насилия.

При этом то, в каком именно мире каждому из нас угораздило родиться, детерминировано генетически. Выбирать нам особенно не приходится: кому что выпало, тому с тем и жить, таким и быть.

Забавно, впрочем, что мы (каждый из нас в отдельности) не в курсе, что другим людям достался другой мир. Мы считаем, что тот, в котором живём мы, и есть настоящий и даже единственный, общий. Но это не так, их несколько, а с вариациями и вовсе несчётное множество.

Так что, если вы теперь вообразите себе представителей трёх этих миров, общающихся друг с другом на одну и ту же тему, то, по моим расчётам, должны будете прийти в самый настоящий ужас.

Допустим, вы говорите с человеком о своей новой знакомой (или знакомом). Для одного – это какое-то чудище опасное вышло из леса, для другого – власть покачнулась под троном, для третьего – началась любовная драма.

Речь, вроде бы, об одном и том же, а вот картинка у каждого своя, а потому и реакции будут разные, и восприятие будет разное, и вообще всё будет из разных опер.

Да, у «нормальных» людей инстинкты самосохранения должны быть в некотором смысле сбалансированы – на то они и «нормальные люди». Но, как выясняется, это «должны» – недостижимый идеал, а в суровой действительности у каждой нашей избушки свои погремушки:

• поэтому кто-то из нас более тревожен и видит опасности по всему контуру жизни, а кто-то – наоборот;

• кто-то более социально-чувствителен, кто-то, напротив, аутичен;

• кто-то нуждается в том, чтобы всегда находиться в центре внимания и производить впечатление на окружающих, а кто-то, наоборот, лишён подобной страсти напрочь.

Понятно, что данная ненормальность может проявляться как типологическими особенностями, так и разного рода психическими расстройствами пограничного уровня, специфичными для каждого из представленных типов и, соответственно, миров.

С другой стороны, именно эта «ненормальность», если она распространяется не на один только какой-то вектор инстинкта самосохранения, позволяет некоторым из нас создавать совсем странные миры, которые не способны разглядеть (придумать, представить себе или изобрести) другие.

Дальше, если нам повезло, то это ви́дение (придумывание, представление, изобретение) покажется другим людям, через результаты нашего труда, чем-то потрясающим, необыкновенным и… гениальным.

Так возникают все эти Лилипутии с Гулливерами, Средиземье с хоббитами и орками, Алиса, окружённая улыбками Чеширских Котов. И не удивительно, что эти выдуманные «миры», несмотря на всю их абсурдность и нелепость, кажутся их создателям даже более реальными, нежели настоящие.

Глава вторая Три базовых типа

Полицейские вознамерились установить мою личность; я не возражал, мне и самому это было интересно.