Время Ады вышло. Нужно возвращаться в город и отправляться в долгий путь. Пора становиться трофеем.
К обозу успела вовремя. На сборы времени, считай, не тратила, собирать-то нечего. С собой взяла только собственные заготовки трав и лекарств, порошочек из чудо-грибов, сменное белье, теплый плащ. Две тетради, уже давно по-тихому утащенные из библиотеки. Это старые сложные рукописи по врачеванию, в библиотеке они лежали даже без переплета, отдельные листки чьих-то записей, скрепленные веревкой. Вряд ли кроме Ады, они здесь кому-нибудь понадобятся.
В последний год Ада была больше занята практикой, нежели пополнением теоретических знаний. Полагалась в очень большой, может, даже слишком большой мере на интуицию. В тех условиях в которых лечила, это, наверное, простительно. Листать учебник просто-напросто не хватало времени. И ее дар, спасший жизнь столь многим, позволял принимать решения интуитивно.
Сейчас же наступило мирное время, и вполне должны найтись часы на учебу. Ведь для того, чтобы лечить, необязательно всегда использовать дар. Он, несомненно, поможет, обеспечит наилучший из возможных результат, но и заберет силу у своего обладателя.
После использования силы Ада тряслась в ознобе, часто была настолько ослаблена, что не могла самостоятельно подняться на ноги. Нуждалась для восстановления в дополнительном сне, который не могла себе позволить. Ада всегда выкладывалась полностью, до обмороков и полного истощения, но зато вытягивала даже самых безнадежных болных.
Поэтому считала, что надо быть в состоянии обходиться, где возможно, без дара. Справляться, используя другие ресурсы — знания и ум. Заимствованные в библиотеке клана тетради немало ей в этом помогали.
Не спеша подошла к одной из свободных лошадей, погладила, дала понюхать свою руку и стала крепить к седлу старый, много переживший мешок. В нем уместились все Адины вещи.
Вдруг ей на руку легли чужие пальцы.
— В фургон, приказ главы, — раздалось над ухом.
Не подняла взгляда и не стала выдергивать ладонь из хватки. Она узнала обладателя голоса и от понимания всей гадости ситуации, чуть не застонала в голос.
Матис, здоровенный рыжий оборотень, один из личных воинов Ханнеса. Он, несмотря на приобретенную Адой серость, все равно продолжал проявлять к ней настойчивое нежелательное внимание. Говорить ему что-либо бесполезно, такие лбы слов не понимают. Они понимают только силу.
Тогда, более трех лет назад, Ада использовала одно из слабительных зелий. И после двухдневного отсутствия Матиса на работе, когда он вернулся зеленоватый, мимоходом намекнула, что может устроить отдых еще интереснее и длиннее. После того случая охранник держался скромнее, во всяком случае, руки не распускал.
Если он один из сопровождающих обоз, это плохо. Это очень-очень плохо. Ада уверена, что Матис с Ханнесом что-то задумали. Мало ли что взбредет в голову толпе мужиков, везущих через заброшенные земли одну захудалую, слабую и не особо привлекательную, но все же девушку. Насчет своего положения и отношения клановцев сомнений не было:- ей могут сделать все, что угодно, а остальные закроют на это глаза. Так было всегда в доме главы, так продолжается и теперь.
А ведь через несколько дней к Аде присоединятся и другие «трофеи», которым будет угрожать та же опасность.
Не позволяя ехать верхом, не выделив для нее лошадь, Ханнес позаботился о том, чтобы Ада не сбежала. Не самое большое препятствие, если бы она действительно вознамерилась удрать, но мстить глава таки умеет. Ада полностью зависима от сопровождающих и обязана исполнять приказы предводителя отряда. Вдобавок проведет неизвестное количество времени рядом с озабоченным Матисом.
Проверенный способ защиты — слабительное — вряд ли подойдет на этот раз. Выводить из строя отряд, везущий сундуки с золотом по разрушенным деревням, разоренным землям, в высшей степени неразумно.
Ада ждала, пока Матису надоест над ней нависать. Он показывал, наверное, свое физическое превосходство, хотел подавить силой. Ну-ну, у девушки выработался стойкий иммунитет против таких методов воздействия.
— Все поняла, Мышка? — Перед тем как отойти, охранник наклонился еще ниже к девушке и глубоко втянул её запах.
Это понравилось ей еще меньше.
Ада ничего не ответила, дерзить сейчас небезопасно. Да любая ее реакция и даже отсутствие оной ни к чему хорошему не приведут. Провожая внушительную спину встревоженным взглядом, со всей ясностью поняла — дорога будет непростой.
Единственная девушка шла посередине медленно движущейся процессии, рядом с крытой повозкой, окруженная всадниками. Колеса фургона жалобно поскрипывали под тяжестью груза, внутри лежало настоящее богатство. Ада даже не предполагала, что у их клана есть столько средств.
Провожать золото вышло довольно много народу, они стояли по обочинам дороги, на крыльце своих домов, молча смотрели из окон. Потерю денег оплакивали не меньше, чем погибших в сражениях оборотней. Ну в самом деле, не ее же все эти мужчины и женщины, дети, старики провожали. Не из-за нее же старушки платочком глаза утирали. Не из-за нее, Ада не верила, что кто-то может её оплакать.
