Троеточие… - [14]

Она достала и вытащила примерно треть. Повернулась к Ваньке, пересчитывая на ходу купюры.

– Тут пятьсот. Три зарплаты препода в твоей «вышке». Только не пробухай, а коньяк купи и пойди занеси в отдел кадров – куда надо. Когда начнут вздыхать и юлить, положи им конверт. Там минимум пару сотен. Минимум. Не жадничай. Найдут тебе местечко по профилю. Местное. Но хлебное. Снимай корону, Ванька, не до жиру сейчас.

Ксеня покосилась на золотые часики на запястье.

– Так, со своими без реверансов. Мне собираться надо. Пока, сыночка. – Ксеня чмокнула сидящего Ваньку в макушку и добавила: – И помойся хорошенько перед отделом кадров, а то безысходностью разит. Таких не любят.

Ванька, обиженно поджав губу, вертел в руках пачку денег.

– Ладно, спасибо. Я пошел. Я понимаю… Кто я тебе против Сашки твоего? Так… Приблуда, бедный родственник… Спасибо за помощь. Спасибо… Мам Ксеня…

Он помолчал, пожевал губами…

Мам Ксеня уже минимум час мозгами, сердцем и душой была в московском деканате.

– Что? – оглянулась она на Ваню.

– Ванечка, я в свои тридцать четыре мужу «Жигули» подарила. Баба. А ты чего разнылся? Не инвалид. И мама у тебя одна – Анна Ивановна. Не предавай ее. Не по-мужски это…

Вечером Ксения вместе с Панковым была в Москве. Встречал их тот самый однополчанин Панкова, Виктор Алексеевич, который помог с поступлением. В его «Жигулях» выяснилось главное.

В общаге МГИМО студент третьего курса международно-экономических отношений Александр Ильинский увидел на общей кухне эбонитово-черного Жозе Инасио, представителя угнетаемого ангольского народа, а точнее сына Жакоба Инасио – одного из восемнадцати основателей УНИТА, национального союза за полную независимость Анголы от Португалии.

Жозе откровенно грубо домогался любви блондинки-первокурсницы. Ту, судя по реакции, не очень радовала перспектива такого тесного международного сотрудничества.

Сашка Ильинский вдвоем с блондинкой как раз уравновешивали сына африканского континента по весу.

– Отвали от девочки! – сказал Сашка с идеальным произношением на трех языках – русском, испанском и английском. Жозе на эти борзые метр шестьдесят даже не отреагировал. А после третьего повтора просто легонько оттолкнул Сашку. Эффектно долетев к дальнему холодильнику, Ильинский младший под писк блондинки схватил с ближайшей плиты добротную чугунную сковородку и в прыжке (недаром же мама водила его на спортивную гимнастику) хлопнул Жозе по кучерявой черной макушке. То ли сковородка, то ли голова сына соратника главы освободительного движения Жонаша Савимби загудела набатом. К аккомпанементу блондинки, которую теряющий сознание Жозе уронил под себя, добавился скорбный вопль вьетнамца Кьена, жарящего на этой сковородке селедку на ужин. Он отлучился буквально на минутку в комнату и увидел, как его почти готовая еда эффектно сползает по ушам Жозе на пол кухни.

Ксеня за ночь побывала в общежитии, поговорила с участниками и зрителями и к разговору в деканате уже владела ситуацией во всех ракурсах.

– Превышение самообороны. – Она по-королевски, без приглашения присела в кабинете декана. – Никто не имеет права нападать на Советский Союз безнаказанно. Или вы со мной не согласны?

Ксеня подалась вперед и посмотрела исподлобья на декана.

– Вы что это? Еще мне и претензии предъявляете? – захлебнулся от возмущения декан. – Да тут волчий билет и статья в одном пакете.

– А вот и нет. Девушка готова подтвердить, что на нее напали, а Ильинский ее спас.

– Эта девушка, прости господи, не отличается примерным поведением и не особо хранит девичью честь, несмотря на приличных родителей.

– Да что вы, – расплылась в улыбке Ксения Ивановна. – В таком вузе у кого-то небезупречная репутация? Я понимаю, что Сашино поведение недопустимо, но студент Ильинский весит от силы, как половина этого ангольца, я уже молчу про рост. Слабо представляю, как он вообще дотянулся. Вот посмотрите. Я привезла характеристику Сашеньки из музыкальной спецшколы. Школа Столярского, класс фортепиано. Откуда у музыканта такая физподготовка? Вот почитайте, пожалуйста.

Декан удивленно рассматривал мать Ильинского. Отличник с приличной фамилией, безупречной биографией и неплохим покровителем, который хлопотал при поступлении. У Ильинского была кличка «Испанец». Тот же темперамент, обаяние и даже манера речи. Талантливый пацан, и не только к языкам. А тут такая глупая выходка – крест на карьере.

Теперь понятно, откуда это обаяние и предприимчивость вместе с масляными черными глазами. Надо же, жиденок, а родословная – комар носа не подточит. А маман – интересная особа.

Ни слезинки, ни заискивания. Он тут пятый год деканом и повидал всякого – и на жалость били, и шантажировали. А она улыбается. Играет. Не местная, не московская. Одесса в Москве так – курортная провинция. Чем же удивить пытается?

– Читайте, читайте, – Ксеня удобнее устроилась на стуле.

Декан приподняв бровь, открыл конверт – в нем лежал лотерейный билет:

– Это что?

– Это справка о состоянии здоровья. О том, что Сашенька не мог так сильно ранить другого студента.

Декан держал билет за уголок и вопросительно смотрел на Ксеню. Потом вопросительно дернул подбородком и приложил палец к губам. Конечно, кабинет декана такого вуза прослушивали.