Трое вне игры - [13]

Спустя какое-то время лифт загудел снова, дверь комнаты отворилась, и на пороге возникла миссис О’Ши, толкающая сервировочный столик из нержавеющей стали на резиновых колесиках. Столик был почти одной высоты с ней и значительно шире в обхвате. Мисс Марси отодвинула бар, и миссис О’Ши установила его возле кресла Хака.

– Позвольте налить вам супа? – предложила она.

– Вы же знаете, миссис О’Ши, что я предпочитаю делать это сам, – упрекнул ее Хак.

Он развернул одну из полочек, превратив ее в стол, и потянулся за салфеткой.

Все заспешили к выходу, и я последовал за ними. Когда в коридоре мы с Таером оказались позади остальных, он проворчал:

– Похоже, старый козел возомнил себя восточным халифом. Подумать только, всем трем!..

Направляясь к лестнице, мы прошли всего в метре от двери в комнату Луэнта. Насколько я мог заметить, никто на нее даже не посмотрел.

Глава 5

Было без двадцати восемь, и обед уже почти закончился, когда я сказал, что не хочу кофе, под каким-то предлогом вышел из-за стола, поднялся на третий этаж и нырнул в комнату Луэнта.

Я решил, что пришло время обнаружить труп. За ужином все держались достаточно любезно, за исключением дувшегося по какому-то поводу Таера, но было очевидно, что они вели себя так только потому, что Хак дал указание потакать своему шурину. Никто не сказал и не сделал ничего, что возбудило бы мои подозрения, и, оглядев их, когда подавали десерт, – хмурящегося Таера, холодную и самоуверенную миссис О’Ши, Дороти Рифф, с глупой улыбкой рассматривающую свои новые часики, и Сильвию Марси, кивающую мне с видом сочувствующей медсестры, – я испытал острейшее желание устроить каждому из них многосерийное интервью с полицией, точнее, с матерыми представителями отдела по расследованию убийств. Я также был вынужден признать, что ничего не достигну, если и дальше буду пытаться расследовать убийство, а присутствующие по-прежнему не будут о нем знать.

Теперь, стоя в узком проходе за закрытой дверью, я сжимал кулаки от охватившего меня гнева. Я никогда не считал, будто навожу на всех такой священный ужас, что в радиусе мили от меня никто не должен даже помышлять о совершении преступления, но в этом доме кто-то обладал поистине феноменальной наглостью, раз осмелился так отделать клиента Вулфа, когда я крутился поблизости. Лежащий на полу Луэнт выглядел еще более жалким и маленьким, чем когда был жив. Конечно, я страстно желал скорейшей поимки убийцы, но только не табуном блюстителей порядка во главе с лейтенантом Роуклиффом, который непременно припрет меня к стенке и начнет поджаривать на медленном огне. С другой стороны, собственными усилиями, принимая во внимание темпы продвижения расследования за последние два часа, я достиг бы первых успехов не раньше следующего четверга.

Я прислушался, открыл дверь, выскользнул из комнаты и закрыл ее за собой. Постоял, озираясь. Никого. Я подошел к лестнице и начал тихонько спускаться. Это было нетрудно, особенно при наличии устилавшего ступеньки ковра. Миновав этаж, я снова остановился. Снизу из комнаты, где был сервирован обед, доносились голоса, следовательно, все еще сидели за столом. Я пересек коридор и шмыгнул в кабинет Хака.

Плотно прикрыв за собой дверь, я нашарил на стене выключатель. От люстры на потолке разлился яркий свет. Я приблизился к столу, состоявшему, по сути, из двух столов с проходом посередине, так что, когда Хак вписывал в него кресло-каталку, рабочие поверхности оказывались с обеих сторон. Слева стояли три телефона – внутренний и два городских – с номерами, написанными на картонных вставках. Я пододвинул к себе тот, на котором был номер, указанный в телефонной книге. Меня не интересовало, сколько еще аппаратов имелось на этой линии. Я оглянулся вокруг в поисках двух необходимых мне предметов. Первый, точно такой, как нужно, лежал на противоположном конце стола: это было пресс-папье, тяжелый шар из зеленого мрамора, для устойчивости сточенный с одной стороны. На роль второго сгодилась бы любая из сотен книг, имевшихся под рукой в комнате. Следовало бы сперва провести несколько экспериментов, чтобы установить, какой толщины книгу взять и как сильно ударить по ней для получения необходимого эффекта, но я решил, что при данных обстоятельствах не стоит тянуть время.

Я выбрал том толщиной дюйм, положил его плашмя на свободную от телефонов половину стола, снял трубку, набрал номер и взял пресс-папье в правую руку.

Ответил Фриц. Выразив сожаление, что приходится отрывать Вулфа от обеда, я сказал, что хотел бы кое о чем его спросить. После паузы в трубке послышался сердитый голос Вулфа:

– Арчи?

Я заговорил эмоционально и торопливо:

– Я в кабинете Хака. Возможно, меня подслушивают по второму аппарату, но ничего не поделаешь. Если вызвать полицейских сейчас, за это придется слишком дорого заплатить, потому что… впрочем, объяснять долго. Вы категорически отказываетесь покидать дом по делам – что ж, ладно. Но пришлите хотя бы Сола. Мне нужна помощь. Если вы разыщете Сола, то передайте…

Я оборвал себя, с размаху опустив на книгу пресс-папье и издав что-то вроде короткого агонизирующего стона, какой издает человек, если его хорошенько стукнули по голове. Я позволил трубке с грохотом упасть на стол, после чего повалился на пол достаточно шумно, чтобы это было слышно на другом конце линии, но все же достаточно тихо, чтобы не переполошить Хака наверху и четверку сотрапезников внизу. Чуть подождав, я поднялся и посмотрел на лежащую на столе трубку. Что с ней делать? Вопрос оставался открытым. Конечно, для злодея, раскроившего мне череп, было бы наиболее естественным опустить трубку обратно на рычаг, но тогда Вулф смог бы набрать номер, а я не хотел, чтобы по всему дому начался трезвон. При снятой же трубке Вулф получил бы гудок «занято», поэтому я так ее и оставил.