Трое в подземелье - [2]

– Да! – буркнул в трубку.

– Вил, это я, – ответила та голосом Люсьена.

– Понял. Чего надо?

– От отца привет. Сейчас такое скажу – закачаешься!

Люсьен

Минут за десять до описанных выше событий Люсьен Румянцев был занят важным делом – отрабатывал в спортзале «черепашку». Если кто не в курсе, так называется элемент брейка (один из самых сложных), когда би-бой, то есть брейкер, топчется на согнутых и упёртых в пресс руках. Кажется, нет в этом трюке ничего эффектного, но если ты не освоил «черепашку», то и сами брейкеры тебя запозорят, и зритель не поймёт.

Брейк-дансом Люсьен заболел, когда ему едва исполнилось одиннадцать. Отец тогда потащил их с Вилли в какой-то клуб, и там давали жару шарнирные ребята в кроссовках, широких штанах и мешковатых футболках длиною чуть ли не до колен. Они с размаху падали на пол и крутились бешеными волчками, потом вскакивали, будто подброшенные пружиной, вихлялись, как развинченные роботы, снова падали и снова крутились, натирая пол до блеска. Люсьен увидел – и запал. До этого он долго искал свою жизненную стезю: поигрывал в хоккей, занимался айкидо и самбо, но делал это без особого энтузиазма, просто для общего физического развития, как любил говаривать отец. А тут вдруг появился такой энтузиазм, что держите меня семеро! Люсьен сдружился с командой би-боев и принялся упоённо овладевать азами брейка. В свои нынешние тринадцать лет он был наделён рельефной мускулатурой, от недостатка ловкости тоже не страдал, поэтому разные пауэрмувы и фризы (проще говоря, силовые и полусиловые элементы) давались ему достаточно легко. Год спустя он уже без стеснения выходил на танцпол вместе со своими новыми друзьями, облачённый в такие же, как у них, широкие штанцы и футболку, и под ликующий визг девчонок юлой крутился на полу.

Но «черепашка», или по-иностранному тартл, не осваивалась никак. Силы в руках хватало – не хватало равновесия: приподнятое над полом тело норовило перевалиться то вперёд, то назад, и Люсьен стукался о спортзальные доски то лбом, то пальцами ног. Что за напасть!

Сегодня он упражнялся уже два часа, взмок весь, но зато начало получаться что-то более-менее путное. Пусть неуклюже, но пол-оборота он совершить мог. Продолжал бы и дальше, да отец помешал – приоткрыл дверь зала и громко позвал:

– Люсьен!

Незнакомые пацаны, тягавшие неподалёку гири, захихикали. Люсьен сдвинул брови, что означало не самое лучшее расположение духа. Он не любил, когда при посторонних его называли по имени. Смех один, а не имя… Мама утверждала, что так звали героя одного французского романа. Люсьен, когда выучился читать бегло, нашёл в библиотеке этот роман и за три месяца с трудом прогрызся сквозь нудный текст, но мало что понял. Тот Люсьен показался ему размазнёй – такой же, как брат Вилли, который с утра до ночи корпел над книжками и даже простую зарядку ленился делать. Ничего героического в этом образе не было, и любви к своему аристократическому имени у Люсьена Румянцева не прибавилось.

– Дело есть, – сказал отец. – Попутешествовать хочешь? Денька четыре.

Румянцев-старший был подтянут и крепок. Разумеется, сорок лет – не возраст, но многие к этим годам выглядят уже развалинами. А Денис Александрович всегда бодрячком, регулярно в бассейн ходит, на тренажёрах качается, опять же походы любит в свободное от работы время. Времени такого бывает с гулькин нос, поэтому отцовское предложение Люсьена обрадовало. Раз сказал «попутешествовать», да ещё и денька четыре, значит, не в лесопарк на барбекю собрался. Куда же?

– Куда, пап?

– Маршрут сложный.

Отец поманил его в пустую раздевалку и негромко конкретизировал:

– Руслан в горы приглашает, на Урал. Программа следующая: прибываем на место основного базирования, ночь проводим в отеле, затем – в горы. В первый день совершаем восхождение, ночуем на уступе, на высоте птичьего полёта. Во второй день гуляем по хребту и спускаемся. В третий лезем в пещеру, ночуем в ней, а утром – домой. Как тебе?

– Зашибись!

– Я так и думал, что тебе понравится, – отец похлопал Люсьена по упругому плечу.

– Сколько нас будет?

– Немного. Руслан, подруга его, я её не знаю, и мы с тобой. Да, ещё хочу Вилли взять.

– Ну его! – запротестовал Люсьен. – Он жирный, будет, как улитка, плестись. Всю малину нам испортит.

Младшего брата Люсьен не уважал. Подумаешь, вундер! Толстый, неповоротливый, два шага сделает, и уже дыхалка сбивается, пыхтит, как паровоз. Куда с таким в горы…

– Ничего, – возразил Денис Александрович, – пусть развеется. А то засиделся, того и гляди геморрой себе раньше срока наживёт. Короче, – он посмотрел на наручные часы, – мне в офис пора, а ты звякни ему, предупреди. Пусть морально готовится, вылетаем послезавтра.

– А мама?

– Ей не вырваться, будет ждать нас дома. Ну, бывай!

Он ещё раз хлопнул сына по плечу и, развернувшись, вышел из раздевалки. Люсьен постоял чуток, обдумывая услышанное, затем открыл свой шкафчик и полез в карман куртки за мобильником.

Ульяна

Котёнок настырно мяукал – просил есть. Беда с этим зверьём… Ульяна отложила книжку Макса Вербера, которую не могла осилить уже пятые сутки, и поискала глазами источник звуков, сколь настойчивых, столь же и жалобных. Вон он, на диване, рядом с валиком лежит. Сам ведь, паршивец, ничего для себя не сделает.