Трое раввинов в лодке - [24]

— М-м-м, неплохо, — протянула она. — Это чьё, не Шлеппермана ли?

— Шлеппермана? — победоносно ответила Йетта Струдник. — Шлепперман работает только в технике халвы!

* * *

Симпатичная еврейка приходит к врачу и жалуется, что её половая жизнь «капут», потому что у её Иззи отказало оборудование.

— Скажите, доктор, можно чем-то помочь?

Врач попросил, чтобы Иззи зашел к нему. Иззи пришел, и услышанное от врача ему не понравилось.

— О чем она говорит? Я же не молодею, я теперь не так просто возбуждаюсь! Однако полугодовые эрекции у меня есть.

Врач передал разговор его жене по телефону. Та вздохнула.

— Да он всё путает! У него годовые полуэрекции.

* * *

Оказывается, не только любовь к деньгам влечет молодых евреев в медицину. Как сказал один врач, это так приятно — сказать женщине, чтобы она разделась, спокойно посмотреть на нее, а потом прислать за это счет её мужу.

* * *

Дело было в XIX веке. Два парижских еврея крепко повздорили, ссора закончилась вызовом на дуэль. Утром следующего дня один ждет другого на назначенном месте. Проходит полчаса, час, полтора, а второго дуэлянта все нет. Наконец появляется посыльный с запиской:

«Мойше! Если я вдруг опоздаю, то ты не жди меня, а стреляй первым».

* * *

В Атлантике разыгрался шторм. Судно швыряет как скорлупку. Пассажиров охватил ужас. Все ждут самого худшего. Один обезумевший еврей начал кричать:

— Господи! Спаси это судно! О, Господи, оно же тонет, его сейчас разнесет в щепки! Спаси же его!

Кто-то хлопает его по плечу и раздраженно произносит:

— И чего вы так расшумелись? Ваше оно что ли, это судно?

* * *

Старый еврей оказался в католическом госпитале на предмет операции. К нему подходит сестра-монахиня и спрашивает, кто будет оплачивать счет. Старик, тяжело вздохнув, объясняет:

— У меня единственная родственница — сестра. Но заплатить она не может, она старая дева. Она приняла католицизм и стала монахиней.

— Вы неправы, — взялась объяснять ему монахиня. — Мы, монахини, вовсе не старые девы, а невесты Иисуса Христа.

— Ну-у, тогда все в порядке: посылайте счет зятю.

* * *

Хотя он давно ушел от нас, ни одна книга еврейского юмора не может считаться полной без ссылки на этого мастера малапропизма (сказанного некстати — примеч. перев.), «царя острословов», голливудского гиганта Самуэля Голдуина. Вот несколько его перлов.

Знаменитый французский фильм «Заключенная» наделал много шума за рубежом, и Голдуин захотел приобрести права и снять собственный фильм на эту тему. Один из его режиссеров досадливо покачал головой.

— У нас не снимешь такого фильма. Там же одни лесбиянки.

— Ну и что? А у нас будут одни американки.

* * *

На одной из важных конференций по делам кино Голдуин, говорят, заявил:

— Хочу признать, что я, возможно, не всегда прав, но я никогда не бываю неправ!

* * *

В Англии Голдуин как-то вел переговоры с Джорджем Бернардом Шоу относительно прав на съемку фильма по его пьесе. Шоу не хотел, чтобы по его пьесам снимались фильмы, и поэтому ставил неприемлемые условия. Наконец Голдуин решил подействовать на него как на художника, а не как на бизнесмена.

— Послушайте, мистер Шоу, вы должны подумать о миллионах людей, которые не имеют возможности видеть ваши пьесы на сцене. Подумайте об этих миллионах, которые благодаря кино получат возможность познакомиться с вашим искусством.

— А, мистер Голдуин, — въедливо сказал Шоу, — вот в этом-то и разница между нами: вы думаете только об искусстве, а я — только о деньгах.

* * *

Голдуин гордился своей работоспособностью. Дабы сделать ему приятное, секретарша как-то говорит ему:

— Наши досье так разбухли, что я предлагаю уничтожить корреспонденцию, которой больше шести лет.

— Там все-таки кое-что есть, — сказал Голдуин. — Так что позаботьтесь сделать копии с уничтожаемого.

* * *

— Еда в «Карлтон Мэйнор» была так ужасна, — жаловалась миссис Херцог. — Каждая ложка — как яд. А хуже всего, что там ужасно маленькие порции!

* * *

В постели Джейку захотелось приласкаться к жене.

— Сэйди, милая, приподними рубашечку, — прошептал он ей.

Сэйди не ответила.

— Сэйди, ну пожалуйста, приподними же.

Сэйди снова не ответила. Обиженный, Джейк соскочил с кровати и выбежал из спальни. В ответ Сэйди заперла дверь. Побродив с полчаса по дому, Джейк вернулся и обнаружил, что дверь заперта.

— Сэйди! — позвал он. — Извини, я виноват. Открой.

Сэйди не ответила. Джейк рассердился.

— Черт подери, Сэйди! Если ты не откроешь, то я вышибу дверь!

— Ах, он вышибет! Нет, вы посмотрите на этого типа! Рубашку он поднять не мог, а дверь вышибет!

* * *

Миссис Фляйшман чего только не советовала своему сыну Хершелю перед его отправкой во Вьетнам.

— Побольше отдыхай. Не ешь жирной пищи. Старайся поспать после обеда. Пойдешь стрелять в комми, допоздна не задерживайся…

— Мама, — прервал её Хершель, — а тебе, случайно, не приходило в голову, что комми могут и убить меня?

Миссис Фляйшман всплеснула руками.

— Сынок, что за глупости ты говоришь? Ну что коммунисты могут иметь против тебя?

* * *

Мистер Гудман, впервые оказавшись со своей подругой на крупной собачьей выставке, говорит ей:

— Ты не смейся, но вон тот худой пес тянет на десять тысяч долларов!