Трое против дебрей - [88]

Мне в перевозке не пришлось принимать участия: Визи складывал бревна на сани, привязывал их цепями и спускал на лошадях вниз по крутому склону. Когда все бревна были перевезены, он взял клин, кувалду и топор, отобрал хорошие прямые сосны и наколол досок для крыши.

Все эти годы, когда мы берегли каждую копейку, оставили на нас свой отпечаток. Теперь, когда нам предстояло построить новый дом, привычки, приобретенные в трудные годы, не давали нам права тратить ни одного доллара на строительные материа лы, которые мы могли достать в лесу.

Несмотря на то что леса наши богатые и многое можно было получить оттуда, нам пришлось очень многое покупать и привозить на телеге: окна и двери, гвозди, покрытие для полов, цемент, алебастр, толь и линолеум. Я был твердо намерен платить за все наличными, чтобы, когда работа будет закончена, мы не были никому должны за нашу постройку.

Сначала я думал, что, может быть, мы втроем сможем по строить дом сами, но потом я передумал. Когда мы строили наш старый дом, Лилиан была все время рядом и помогала мне рубить лес, затрачивала свои последние силы, помогая возводить сруб. Тогда я поклялся, что, если когда-нибудь нам придется строить новый дом, она не будет принимать участия в этой работе. Каждая женщина должна уметь обращаться с кастрюлями и сковородками, щеткой, метлой, иглой, утюгом и многими другими вещами независимо от того, где находится дом — рядом с медвежьей берлогой или на многолюдной городской улице. Но ни одной женщине не следует принимать участия в работе, которая по плечу только сильному мужчине, хотя многие женщины и делают тяжелую работу даже по собственной воле.

Я решил, что для постройки дома мы наймем рабочих. Мы подготовили лес сами, а для того чтобы построить дом, мы най мем кого-нибудь за деньги.

Как только это решение было принято, я начал осторожно присматриваться, чтобы найти кого-нибудь, кто умеет хорошо строить дома и не слишком дорого берет.

Я нашел нужного человека в Риск-Крике. Его звали Вес Джаспер. Он умел обращаться с топором, с молотком и пилить не хуже любого другого. Он был мастером на все руки. Он брался за любую работу, которая ему попадалась и обещала заработок. Он мог сесть верхом на самую норовистую лошадь в Чилкотине и ездить на ней, пока она не остановится от усталости. Он мог заарканить и связать бычка за семь секунд или выгнать из леса табун самых диких лошадей и загнать их в искусно спрятанный загон. Он умел плести лассо, уздечки из конского волоса и попасть в глаз рябчику на расстоянии шестидесяти ярдов. Хотя Джаспер был по профессии погонщиком скота, он не считал зазорным оставить лассо и взяться за топор. Итак, я нашел нуж ного человека. Мы целый вечер добродушно торговались о цене. Наконец он согласился и сказал, что, вероятно, сможет построить дом.

Пока мы не привезли весь лесоматериал с горы, Лилиан почти не принимала участия в обсуждении проекта. Но потом она стала проявлять к нему живейший интерес. Почти каждый день она хо дила на место, где должен был строиться дом, и что-то усердно измеряла, покачивая головой или кивая, улыбаясь или хмурясь, или просто садилась на бревна и смотрела в пространство. Наконец она сказала:

— Нам надо составить подробный план на каждый дюйм площади.

— Что ты имеешь в виду, какие планы? — Я беспокойно заерзал на стуле.

— А как ты собираешься расставить все по местам, если у тебя заранее не будет составлен план?

— Мы построили этот дом без всяких планов, и он был очень удобным. Зимой он такой же теплый, как поджаренный хлеб, а летом такой же прохладный, как лимонад из погреба.

— Но ведь у нас всего одна комната, — брови Лилиан под нялись, она говорила спокойно, но с ударением на слово «одна».

— Так что ты думаешь, что нам надо поехать в Ванкувер и нанять архитектора? — спросил я саркастически.

Лилиан не ответила. Она посмотрела на Визи, я — тоже. Визи отошел к окну и смотрел на улицу, засунув руки в карманы. «Ну и растет же парень», — подумал я, глядя на него. Он был ростом почти семьдесят дюймов и весил около семидесяти кило граммов. Он мог поднять и перебросить через седло оленя весом сто двадцать килограммов без всякого усилия или идти восемь часов подряд на снегоступах или обычных лыжах, ни разу не присев отдохнуть. У Визи не было дурной привычки, которой страдали мы с Лилиан, — он не курил. Я же курил очень много, Лилиан — умеренно. Вдвоем мы умудрялись за неделю выкурить двухсотграммовую банку табака (мы курили самокрутки). Я начал курить в четырнадцать лет, но Лилиан не курила до тех пор, пока мы не перебрались на Мелдрам-Крик. Здесь она как-то приучилась курить, ей это понравилось, и она не пыталась этого отрицать.

Мы никогда не говорили Визи: «Не надо курить». Табак и папиросная бумага всегда лежали на столе, и, если бы он взял бумажку, насыпал табаку, свернул цигарку и закурил, мы с Лилиан не сказали бы ему ни единого слова. Может быть, если бы Визи ходил в школу вместе с другими ребятами, все было бы иначе. Но Визи не ходил в школу, во всяком случае в такую, где были другие дети. Хорошо это или плохо, я не решаюсь сказать.