Трое - [88]

— Дядя, — сказал Сашо, — я себе работу найду! Я другого боюсь… — ему хотелось рассказать все, что приключилось с ним этой ночью, в последние дни, о том, что он ищет… но у него зародилось сомнение, поймет ли его железнодорожник.

— Страх страхом! — задумчиво сказал тот. — А жизнь жизнью. Страху вот сколько, — он показал мизинец, — а жизни… вот она жизнь… — показал он рукой наружу.

С тамбура были видны заледенелые улицы. Вблизи железнодорожного полотна дома были маленькими, но дальше, за ними, возвышались большие корпуса.

— Выйдешь через эту дверь. Спрыгнешь на ходу перед остановкой поезда.

— Хорошо.

Рабочий ощупал карманы.

— Возьми! — сказал он и подал ему полтинник. — Наверное, ни стотинки у тебя нет!

— Дядя… дорогой… — сказал он, еле сдерживая чувство.

— Прыгай! — железнодорожник открыл дверь.

Парень спрыгнул…

— Ванко, — говорит он, — никого я в ту минуту не любил так, как этого рабочего… ведь не знал меня человек, ни знакомый я ему, ни друг, даже имени не спросил… не сказал, где снова увидимся… встретились и разошлись… вот и все. Кто он, откуда… не знаю! Человек!

Иду по городу, ищу тебя, а сам думаю:

— Смотри, Сашо, мир-то какой, а ты шляешься, места себе не можешь найти! Дай еще одну!

— Они же у тебя!

— Забыл… Закопчу я твою комнату…

— Ничего…

— Что ты скажешь об этом железнодорожнике?

— Человек, как человек! Что я могу сказать! — Иван кашляет. — Комната совсем остыла!

— Человек! — повторяет Сашо и сразу же повышает голос. — А ты сегодня вечером притащил в ресторан этих гусынь!

— Думал, тебе будет приятно! Ты ведь всегда любил женщин! Вот я и перестарался… Дора хороша собой, а Марта — просто прекрасна… Я даже надеялся, что ты поблагодаришь меня…

— Спасибо, я чуть не ушел… и вообще эта затея с рестораном была глупейшей. Я приезжаю и спрашиваю тебя: «Профессор, что мне делать?», а ты: «Надевай этот костюм, пойдем в ресторан!» И привел двух дам! Будто я за этим приехал!

— Я понял, но было уже поздно. Откуда мне знать, что у тебя там…

— Обидел ты меня, профессор!

— Ну, давай теперь спать, — говорит Иван. — Завтра поговорим!

— Не хочется мне спать! Завтра не буду! Думаешь, хандра меня взяла, думаешь, утрам все у меня испарится, а вечером отправлюсь к Доре и все пойдет по-прежнему… опять обижаешь ты меня. И вообще-то ты не тот! Одно время с тобой можно было поделиться, а теперь… кто знает, понял ли ты что-нибудь из того, что я тебе рассказал. Хочешь верь, хочешь нет — обойдусь как-нибудь и без тебя… завтра же пойду на какую-нибудь стройку, попрошу…

Сашо глубоко затягивается и продолжает. Он начнет с самой черной работы… будет мешать известь, таскать кирпичи, помогать, будет изучать ремесло. Когда люди поймут, что он не из ленивых, его и на другую работу поставят. Слава богу, паспорт у него с собой, этого достаточно. Даже не будет стеснять Ивана. Найдет, где ночевать. Доводилось же ему видеть подле построек наспех сколоченные сараи или как рабочие живут в какой-нибудь еще не отстроенной комнате, как варят в ней фасоль, спят, работают.

— Что скажешь, а? Пойти, а? — спрашивает он.

Ему отвечает ровное, спокойное дыхание.

— Осел! — говорит Сашо. — Надел штатскую одежду и стал другим, профессорская ворона! Я приезжаю, делюсь с тобой самым важным для меня, а ты дрыхнешь!

Ему хочется встать с постели и уйти. Но за окном мелькают снежинки, и пустая улица утопает в холодном ледяном безмолвии.

Он накрывается одеялом с головой, и к нему снова приходят мысли о рабочем-железнодорожнике. Это его успокаивает… он засыпает.

Когда Сашо просыпается, в комнате уже совсем светло. Иван трясет его кровать.

— Надел штатскую одежду и стал другим! — повторяет он его вчерашние слова. — Ну, профессорская ворона!

Сашо сопит, приходит в себя.

— Слушай, Сашо, хочешь поедем в наш город, к Младену, к капитану… и к Данче, а? Вечером двинемся! Что скажешь? — Иван улыбается.

Совсем как в помещении третьей роты, когда рядовой Сашо рассказывал свои похождения, а рядовой Иван улыбался.

— Ванко! — радостно восклицает он и вскакивает с кровати.

26

«Втроем мы под одной крышей. Снова. Этого нам достаточно!»

Скрипит лестница, ведущая в тихую комнатку Младена. Хозяйка внизу, как и все хозяйки, прислушивается и дивится — к ее квартиранту пришли гости! Какие невоспитанные — так громко топают! Дай боже, чтобы поскорее убрались. Хорошо, что женщин с собой не тащат.

А Иван говорит:

— Монастырь святого Младена! Смотри ты, где устроился!

Сашо молчит, смотрит с безразличием. Всю дорогу от Софии до городка он был необыкновенно молчалив. Иван опасался, как бы он в любую минуту не повернул назад.

Младен, как полагается, встретил их на станции, дал им ключ и сразу же побежал на завод. Только спросил:

— Где остановитесь?

— Разумеется, у тебя! — воскликнул Иван.

— У меня тесновато будет! — спокойно сказал Младен. — Но располагайтесь. В обед вернусь!

— Мерси! — просопел Сашо, недовольно глядя на него. Солидный внешний вид Младена ему не понравился.

Отпирают дверь. Комнатка действительно маловата. Даже чемоданы негде поставить. Растягиваются на походной кровати Младена.

— Даже печку не купил, скряга! — ворчит Сашо.

— Тебе холодно? — Иван недоумевает.