Трое мальчишек у ворот - [3]

Но теперь они медленно обходят памятник и останавливаются перед каждой надписью, и читают медленно и старательно эти строгие торжественные строки: трое мальчишек хотят знать, что прочитали на этих камнях поляки, что увезли они в свою Польшу с нашего Марсова поля.

не зная имен

всех героев борьбы

ЗА СВОБОДУ

кто кровь свою отдал

род человеческий

чтит безыменных

ВСЕМ ИМ В ПАМЯТЬ

И ЧЕСТЬ

этот камень

на долгие годы

поставлен

Они читают молча, про себя: Сашка — нахмурясь, Витька — отвесив румяную губу, Юрчик — с выражением серьезной замкнутости на маленьком лице. Кто быстрей, кто медленней доходит до смысла этих слов. Смотри-ка, даже нет знаков препинания. Сколько мороки с этими знаками, а оказывается — можно и без них. В долгие годы, в даль времен это обращено, к русским, полякам, ко всем народам, и не до знаков препинания тут.

БЕССМЕРТЕН

павший за великое

дело

в народе жив

ВЕЧНО

кто для народа

жизнь положил

трудился боролся

и умер

за общее благо

Стоя в сторонке, на больших мальчиков, читающих надписи, смотрят маленький мальчик в белой рубашонке и девочка в красном платьице. Ждут, наверно, еще каких-нибудь событий. Не будет ли еще кто-нибудь становиться на колени. Но большие мальчики только вынули окурки изо рта и спрятали в карманы.

со дна угнетенья

нужды и невежества

поднялся

ТЫ ПРОЛЕТАРИЙ

себе добывая

свободу и счастье

все человечество

ты осчастливишь

и вырвешь

ИЗ РАБСТВА

Они входят внутрь. В углу прислонен венок, привезенный поляками. Посредине, в углублении, на маленькой квадратной площадке горит вечный огонь, он вьется на ветру в свете яркого дня, как живое ало-золотое знамя. Огонь, за которым приезжали поляки. Огонь, за которым присматривают газовщики, чтобы он горел вечно.

НЕ ЖЕРТВЫ — ГЕРОИ

лежат под этой могилой

НЕ ГОРЕ А ЗАВИСТЬ

рождает судьба ваша

в сердцах

всех благодарных

потомков

в красные страшные дни

славно вы жили

и умирали прекрасно

Ну и что ж такого, думается мальчишкам, что газовщики присматривают. Ясно — нужно присматривать, прочищать, когда засорится, без этого как же.

И что ж такого, думается им, что он погас однажды, когда был тот ураганный ветер, — ветер его сорвал, а люди зажгли опять, и опять зажгут, если это повторится, и конечно же он вечный, конечно вечный.

А у их загорелых, запыленных, исцарапанных ног, обутых в сандалии, тихими голосами говорят могильные плиты. Называют имена и поясняют:

— Погиб в бою с белогвардейцами.

— Убит правыми эсерами.

— Умер на фронте.

— Убиты финнами-белогвардейцами.

— Павшие от руки белогвардейцев при подавлении мятежа в Ярославле в июле 1918 года.

— Здесь погребены павшие в боях в дни Февральской революции и Великого Октября 1917.

против богатства

власти и знанья

для горсти

ВЫ ВОЙНУ ПОВЕЛИ

И С ЧЕСТИЮ ПАЛИ

за то чтоб богатство

власть и познанье

СТАЛИ БЫ

ЖРЕБИЕМ ОБЩИМ

Трое мальчишек — руки в карманы — идут от могил.

Это правильно, думают они, чтобы такие вещи записывали иностранцы и увозили за границу. Да, так и нужно. Как там написано: славно вы жили и умирали прекрасно. В те далекие, красные, страшные дни.

— Почему страшные? — спрашивает Витька.

Но товарищам не хочется сейчас обсуждать все это, им надо немножко подумать. Юрчик, тот прямо-таки железно сжал свои бледненькие губы, показывая, что не желает разговаривать. Подумай и ты, Витька, своей головой, если можешь.

Молча шествуют мальчишки по гладкой аллее между круглыми липками, высокие слова стучатся в их сердца.

Они ушли вовремя: уже поспешала к могилам тетка со свистком. Она заметила ребят у памятника и поспешала со всех ног: она думала, рассказывала она потом бабушкам и нянькам, что ребята пришли воровать цветы из венка. Но они уже ушли, а венок был цел. И с досады, что она зря ноги себе трудила, тетка им вслед засвистела в свисток.

А девочка в красном платьице и мальчик в белой рубашечке вернулись к одуванчикам. Они ничего не поняли, от начала до конца. Их время понимать еще не настало. Девочка присела, раздув свое красное платье, она похожа на большой цветок. Они оба с мальчиком похожи на цветы на ярко-зеленом лугу.

1961

Комментарий

Впервые — Лит. и жизнь. 1961, 25 июня и Костер. 1961, № 10; Трое мальчишек у ворот и другие рассказы и повести. Л., 1964.

Старинный дом на Марсовом поле в Ленинграде, «желтый, с белыми колоннами», входит в архитектурный ансамбль, занимающий целый квартал и выходящий одной стороной на улицу Халтурина, а другой на набережную реки Мойки. Здесь на углу Мойки и Марсова поля (бывший дом Адамини), в квартире на высоком третьем этаже с конца 1948 по 1970 год жила В. Ф. Панова.

«Этот рассказ, — сообщает Панова в воспоминаниях, — просто не мог не написаться, потому что все нужное для него несколько лет подряд было под рукой. Мы жили тогда на углу Марсова поля и Мойки, из моего окна были видны Марсово и шпиль Михайловского замка, я видела из своей комнаты, как проезжали по Марсову полю милицейские мотоциклы и большие машины, покрытые блестящим черным лаком и похожие на огромных черных жуков.

И праздничная иллюминация была видна из этого окна, и золотые, малиновые и зеленые вспышки праздничных салютов за нашим Кировским мостом, и памятник Жертвам Революции, и даже вечный огонь у входа в маленькое кладбище этого памятника, и сделанные по старинному образцу красивые фонари, электрический свет которых так не подходил к их благородной форме» (