Трое Копейкиных и звезда - [3]

Нет, он не мог.

И вот, очутившись в вагоне, который содержал в себе крепкий запах дороги, он понял, что его место здесь, в голубом купе, за стопками шерстяных малиновых одеял.

Лежа теперь на второй полке и прислушиваясь к колесному перестуку, Леша Копейкин думал о том, насколько он прав. Если придет вездеход, то он хоть чуточку потрется о небритую папину щеку. Ну, а если вездехода не будет, то маму ведь тоже должен кто-нибудь поддержать!

Немного подумав еще обо всем этом, Леша Копейкин спрыгнул с полки, сделал несколько гимнастических упражнений и пошел по вагону. Там уже было все перепутано, все сидели без знаков различия, в рубашках и домашних туфлях.

Но, прислушавшись к разговорам и приглядевшись, можно было понять, что в первом купе едут боцманы сельдяных траулеров, во втором — какие-то ревизоры, в следующих трех — футбольная команда и в самом конце — струнный оркестр. Футболистам совсем не сиделось на месте. Они гоняли по коридору свой мячик.

— Эй, что тут ходишь! — закричали они Леше Копейкину.

— Не видишь, идет тренировка! Мог бы и в сторонке постоять.

Леша Копейкин остановился возле шестого купе. Он обнаружил, что там, сидят люди неопределенных занятий. Их было трое. Они не сияли своих пиджаков и ботинок, поэтому можно было подумать, что они чего-то ждут. Один из них был молодой, но почти уже лысый. Другой сидел боком и был похож на чемпиона по боксу. А третий был старичок с бородавкой. Три одинаковых чемодана стояли около них на скамье. Когда Леша Копейкин остановился напротив них, все трое молча переглянулись. «Странно, — подумал Леша, — надо будет за этой компанией понаблюдать».

Глава VII

Но тут его пригласили боцманы сельдяных траулеров.

Они в это время ели селедку, и каждый ножичком отрезал себе нужный кусок.

— Любишь ли ты селедку? — спросили как можно вежливей боцманы.

— Да, — сказал Леша. — Только не очень соленую.

— Вот и молодец! — крикнули боцманы. — Распишись!

Они дали ему большой лист, на котором стояло множество подписей, и в нижнем углу Леша Копейкин вывел свою фамилию и инициал.

— А зачем вам? — удивился Леша.

— Понимаешь, — ответили боцманы, — мы проводим всеобщий опрос, чтобы знать, сколько штук вылавливать в следующем рейсе.

— Понимаю, — сказал Леша. — Чтобы не вылавливать лишних?

— Вот именно! Лишних-то надо крепко солить. А зачем? Пусть себе плавают и набирают вес.

Леша спросил:

— Можно, я тогда распишусь за все наше звено?

— Как, разрешим? — спросил один боцман.

— Конечно, — сказали другие и стали отрезать себе по следующему куску.

— Вот мы какие удачливые! — говорили друг другу боцманы. — Сейчас приедем в свое управление, отчитаемся и сразу — ловить!

Глава VIII

Тем временем в коридор вышли футболисты и музыканты.

Они давно уже переругивались через стенку, а теперь захотели кое-что уточнить.

— Как вам не стыдно! — сказал капитан футбольной команды.

— А это и не мы! — крикнули музыканты.

— Нет, вы!

— Нет, не мы!

— Что случилось? — спросила подоспевшая вовремя Лешина мама.

Капитан показал пальцем на музыкантов:

— Взяли у нас мячик, а теперь вот не отдают.

— Это не мы! — крикнули музыканты. — Зачем нам их мячик, у нас и у самих есть во что поиграть.

— Ага, а вот мы у вас украдем барабаны, что тогда будет?

— Нет, у нас барабанов, мы только струнные.

— Ну, балалаечки ваши украдем!

Тогда музыканты побежали в купе и расхватали свои балалайки. Один из них даже немедленно заиграл.

— Только частушки и можете играть! — сказал капитан команды.

— И нет, и нет! — крикнули музыканты. — Еще рапсодию Листа умеем. Потом «Выйду ль я на реченьку». После — «Светит месяц». Много еще умеем, почти без конца!..

Дело окончилось бы крупным скандалом, если бы мама не догадалась предложить:

— Знаете что, а давайте пить чай с пирожками!

— Давайте, давайте! — закричали футболисты и музыканты и разошлись доставать пирожки.

Глава IX

Леша Копейкин, не переставая думать о папе, наблюдал за тем, как футболисты и музыканты пьют чай. Кроме того, он не спускал глаз со своей мамы, ожидая, когда она начнет его замечать. И ко всему прочему, ему удавалось видеть все самое интересное, что попадалось поезду на пути.

И все же, несмотря на всю свою занятость, Леша Копейкин поглядывал на шестое купе. Там обстановка была по-прежнему сложной: в то время как в вагоне все уже познакомились и принялись пить чай по второму стакану, те трое еще не сдвинулись с места и продолжали молчать. Они все еще сидели возле своих одинаковых чемоданов и чего-то ждали, даже не сняв пиджаков. И снова в голову Леши Копейкина закралось тревожное подозрение, что у этих людей нехорошее на уме. Он стал искать, кому бы можно доверить тревогу, но все кругом были так беспечны и так много смеялись, что не хотелось даже к ним подходить. И мама Леше Копейкину в этот момент не понравилась — особенно, как с нею смеялся один музыкант. Все же Леша попробовал к ним подойти. Музыкант спросил:

— Хочешь стаканчик чаю и пирожок?

Но мама сказала:

— Не давайте ему ничего, его здесь нет.

— Мама, как же меня нет, если я здесь! — воскликнул Леша Копейкин. — Вот же я! И костюмчик ты мне вчера гладила.

— Может быть, ты и есть для кого-нибудь, — ответила мама, — но только не для меня.