Они сразу подружились.
День прошёл незаметно. Сперва их с отцом пригласили в кабинет к директору санатория. Пока отец разговаривал с директором, Тая украдкой разглядывала свою воспитательницу Ольгу Максимовну, которая пришла встретить новенькую. Молодая, красивая, с мягким, приятным голосом, она показалась Тае очень знакомой…
Потом Таю осматривал доктор. Прослушивая лёгкие, а потом разглядывая рентгеновский снимок, он очень смешно повторял: «Тэ-э-кс, тэ-э-кс…» У Таи от смеха вздрагивали губы, и ей было почти совсем нестрашно.
А когда она наконец выбежала на двор, её сразу окружили мальчики и девочки, стали наперебой расспрашивать: видела ли она многосерийный фильм про нашего разведчика, на какой улице живёт, была ли в зоопарке… Тая растерянно смотрела вокруг, не зная, кому отвечать. Но тут между ребятами протиснулась Ира. Решительно схватила Таю за руку, вытащила из толпы.
Они с Ниной повели новенькую в белоснежную спальню, затем показали светлые классы, где было сейчас пусто, лишь звонкое эхо отзывалось на шаги и голоса. Потом ходили в сад, бегали к ручью, пока их не позвала воспитательница — отцу уже было пора возвращаться домой.
Его провожали шумной, весёлой гурьбой, и грусть подступила к Таиному сердцу только тогда, когда электричка резко тронулась и отец, высунувшись из окна, замахал ей рыжей кепкой. Электричка на глазах становилась все меньше, превращаясь в игрушечную, а рука отца, уже тоненькая, как веточка, все махала и махала кепкой.
И когда Тая, уставшая за долгий день, легла в кровать, на хрустящую простыню, грусть снова вернулась к ней и острой осокой кольнула в сердце. Тае вспомнилось лицо отца, когда они прощались, его рука с кепкой, что махала из окна вагона…
Всплыла в памяти их квартира, где каждый уголок такой родной, а в окна подмигивают тысячи знакомых огоньков. Там нет этой темени за стёклами, где грозно шумит лес. А в груди… Тая затаилась, притихла, чтобы паук не проснулся. Но он уже заворочался, вот-вот вопьётся в лёгкие.
Тая глухо застонала и тут же зажала ладонью рот.
Но Ира услышала. Она белой птицей слетела с кровати и шмыгнула к Тае под одеяло.
— Тебе приснилось что-то страшное, да? — горячо задышала она Тае над ухом. И, не дожидаясь ответа, быстро зашептала: — Мне тоже иногда снится, что я бегу, а потом взмахну руками и полечу. Выше, выше, уже и корпуса наши игрушечными кажутся. А потом — ужас! — как сорвусь вниз!.. Иногда так заверещу, что мальчишек за стенкой разбужу. Ольга Максимовна говорит, что это я расту. А померяю себя утром — ну хоть бы на сантиметр подросла за ночь!..
Тая крепко прижалась к подруге. А когда та замолкла, то сама потянулась к её уху.
— У меня паук в груди. Он гадкий, корябается. — Содрогнулась от страха и отвращения.
— Да что ты выдумываешь? — вскинулась Ира, так что пружины жалобно звякнули. — Какой паук? Мало ему мух по углам? Это же нужно тебе всю ночь с открытым ртом спать! Да и какой паук туда полезет? Ведь у тебя, как у меня, да и у всех тут, в санатории, туберкулёз!
— А что такое туберкулёз? — с опаской спросила Тая.
— Да болезнь такая, — махнула рукой Ира. — Ну, как грипп. Только при гриппе инфекция в носу поселяется, и начинается насморк. А при туберкулёзе микробы в самые лёгкие залезают.
— А что такое микробы?
— Это… — Ира на миг запнулась. — Это самые мелкие гады!
— Ой, да их тогда и не выгнать из лёгких? — ужаснулась Тая.
— Хм, — презрительно надула губы Ира, — испугались мы их! Вот попьём лекарств, поколят нам уколы, надышимся сосновым воздухом — и все микробы пропадут.
— И у меня пропадут? — недоверчиво прошептала Тая, с облегчением чувствуя, что в груди прекратилось царапанье.
— А что, у тебя они лучше? — засмеялась Ира. И без перехода: — А знаешь, что вчера мы мальчишкам подсуропили? Перцу в борщ насыпали! Из всех перечниц им повытряхивали. Чихали они, как верблюды. А Ромка… как брызнет борщом в Андрея…
Они зажимали рот ладонями, но смех все равно прорывался.
— Кто это тут среди ночи устроил вечер смеха? — открыв дверь, строго спросила воспитательница.
Тая и Ира скорей прикрылись одеялом, затихли. Когда воспитательница притворила дверь, они осторожно высунули носы, решили немного переждать, пока та поднимется на второй этаж, чтобы потом ещё поговорить. Но не успели, к кровати неслышно подкрался сон и мягко, но властно смежил подружкам веки…
Холодные брызги так неожиданно окропили Таино лицо, что она вскрикнула.
— Ты, наверно, мыслями в Африке, тигров и львов ловишь, — смеясь сказала Нина. — И репьи кидала, и щекотала шею травинкой — ну хоть бы раз шевельнулась! Девчонки, а что мне мама в воскресенье привезёт!..
— Что? Что? — вскинулись Ира и Тая.
А вот и не скажу! — щёлкнула языком Нина. — Привезёт, тогда и увидите. Вот!
— Скажи, ну скажи! — пристала к ней Ира.
Когда же Нина упрямо закрутила головой, Ира проворно сорвала большую крапиву.
— Не скажешь?
Нина с визгом бросилась наутёк. С визгом погналась за ней Ира.
А Тая обхватила ноги руками, положила голову на колени. Её снова обступили воспоминания.
