Трое храбрых, пятеро справедливых - [96]

— Тварь поганая! — крикнул Цзян Пин. — Видно, не одну человеческую жизнь ты загубил. Тащи второго, Аи Ху! Допросим и его.

Аи Ху поставил злодея на ноги и ахнул от удивления. Это был тот самый Яо Чэн, который пытался спасти от суда Ма Цяна.

Слугу послали за сельским старостой и старостой тысячедворки.

Вскоре оба явились, отвесили низкий поклон и обратились к Цзян Пину:

— Простите, господин, что не знали о вашем приходе и не устроили достойную встречу!

— Который из вас сельский староста? — спросил Цзян Пин.

— Я — сельский староста, зовут меня Ван Да, а это староста стодворки — Ли Эр.

— К какому уезду относится ваша деревня?

— К уезду Тансянь.

— Кто начальник?

— Господина начальника зовут Хэ Чжи-сянь. А теперь позвольте узнать ваше почтенное имя.

— Я — Цзян Пин. Правитель Кайфына, государев наставник Бао, повелел разыскать важного преступника, но мне повезло, я повстречался с ним здесь, на этом постоялом дворе. Злодей связан, и утром мы его доставим в ямынь.

О том, что случилось дальше, вам расскажет следующая глава.

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Три храбреца навещают Ша Луна. Четвертый из справедливых покидает Аи Ху

Цзян Пин велел старостам стеречь злодеев, а сам ушел в западный флигель и увел с собой Аи Ху.

— Как ты сюда попал, дорогой племянник? Где твой учитель? — спросил Цзян Пин.

— Об этом сразу не расскажешь, — отвечал мальчик. — Мы с учителем долго жили в Ханчжоу. Лишь отпраздновав свою свадьбу, правитель нас отпустил. Тогда мы отправились в Мохуацунь и там узнали, что Сянъянский князь, опасаясь, как бы против него не двинули войска, принял меры предосторожности. Слева, в горах Хрйланшань, расположился Златолицый Дух Лань Сяо и перекрыл дороги на суше; справа, у подножия гор Цзюнынань, засел Чжун Сюн — Летающий Трезубец — и перекрыл путь по реке. Эта новость встревожила моего учителя. Ведь вблизи гор Хрйланшань, в Вохугоу, живет удалец по имени Ша Лун, по прозвищу Цзиньган — Железное Лицо,[68] мятежники могли посягнуть на его владения. И вот учитель посоветовался с Дином Младшим, и они решили идти в Вохугоу, оставив меня на попечение дядюшки Дина Старшего. Дядюшка не отпускал меня от себя ни на шаг, но все же я ухитрился стащить у него пять лян серебра и убежал из усадьбы. А вы куда направляетесь, дядюшка Цзян?

— Государь велел разыскать твоего отца. Я хотел было идти в Мохуацунь, но теперь пойду в Вохугоу, раз ты говоришь, что он там.

— Дядюшка! — воскликнул Аи Ху. — Возьмите и меня с собой!

— Ладно, — ответил Цзян Пин, — но прежде ты должен дать мне одно обещание.

Аи Ху просиял:

— Только прикажите, я все готов сделать!

— Так вот обещай, что в один раз не будешь пить больше трех чашек вина!

— Что ж, три, так три! — нехотя пообещал Аи Ху.

Цзян Пин и Аи Ху поднялись на рассвете и повезли Цао Бяо и Яо Чэна в Тансянь, откуда их переправили в столицу. Что до Цзян Пина, то он простился со всеми и отправился дальше разыскивать Храбреца с Севера.

Узнав, что доставлены важные преступники, Бао-гун поднялся в зал и начал допрос. Яо Чрн сразу признался в совершенных им преступлениях, и его приговорили к смертной казни. Хозяина постоялого двора Цао Бяо отдали в солдаты. На том дело и кончилось…

А теперь вернемся к Цзян Пину. Вместе с Аи Ху он направился в Хугуан. Надобно сказать, что Маленький Храбрец слово свое сдержал и в один раз больше трех чашек вина не пил. Они добрались до Жукоу и наняли лодку с двумя гребцами. Хозяина лодки звали Фу Сань.

После полудня Фу Сань вдруг забеспокоился.

— Надо бы укрыться, надвигается буря.

Лодочники быстрее заработали шестами и погнали лодку к видневшейся неподалеку скале, напоминавшей очертаниями голову гуся. Приплыли в залив, лодку поставили на якорь, подкрепились. Незаметно наступил вечер, но бури не было, даже ветерок не дул. Цзян Пину показалось, что лодочник нарочно сказал про бурю, и он насторожился, но в это время что-то засвистело пронзительно и резко, будто десять тысяч человек задули в тысячи свирелей, лодка запрыгала, закачалась из стороны в сторону. Поднялась буря. Но очень скоро ветер стих, небо стало ясным. Взошла луна. Цзян Пину не хотелось спать, и он сидел на носу лодки, наслаждаясь красотой ночи, как вдруг тишину нарушил приглушенный крик:

— Спасите! Спасите!

Цзян Пин посмотрел па северо-запад и различил мерцающий вдали огонек. Он снял сандалии и, как был, в одежде, прыгнул в воду. Проплыл немного и увидел человека, которого течение несло навстречу. Цзян Пин схватил его за волосы и поплыл к берегу. К счастью, бедняга не долго пробыл под водой и сразу пришел в себя, Это оказался старик. Узнав, что старика зовут Лэй Чжэнь, Цзян Пин спросил:

— Приближенный Сянъянского князя Лэй Ин случайно не доводится вам родственником?

— Это мой сын, — отвечал старик. — А откуда вы его знаете?

— Так, слышал о нем от людей. Правда, видеться не приходилось. Позвольте узнать, почтенный, где вы живете?

— Живу я в деревушке Бабаоцунь, в двух с половиной ли от ямыня Сянъянского князя. Дочка вышла за бедняка, так вот собрал кое-что из одежды, нанял лодку и поехал ее навестить. А лодочники злодеями оказались. Завели лодку в залив, слугу моего убили и меня хотели прикончить. Но мне удалось прыгнуть в воду. Что было дальше — не помню.