Трижды до восхода солнца - [65]

— Вы к Юдину? — спросил он с любопытством.

— Да, приехали навестить… Не знаете, здесь он или в город уехал?

— Машина здесь стоит, видно ее сквозь щель в воротах. И свет в кухне горит. Всю ночь, похоже, горел, со вчерашнего вечера. И сегодня днем. Вот я и беспокоюсь, не случилось ли чего.

Берсеньев достал мобильный и набрал номер, я предположила, что звонит он Юдину. Так и оказалось.

— Телефон отключен, — сообщил Берсеньев и взглянул на беспокойного соседа. — Вы Максима Игоревича давно видели?

— Дня три назад видел, как к дому подъехал. А больше нет. Вчера у него гостья была, — мужчина хитро усмехнулся.

— На машине приехала?

— На машине. Только оставила ее не здесь, а позади дома, в лесу. Я пса спустил с цепи, чтоб побегал немного, а он, вражья сила, загулял. Пошел искать, он у меня в соседнюю деревню тикает, там у него, видать, зазноба. Ну, я и пошел в ту сторону, а гостья аккурат от калитки к лесу шла, я еще удивился, охота по грязи шастать, перед домом-то куда сподручней машину оставлять.

— А машину вы видели?

— Так, издали. Машина к городу поехала, а мне-то направо. Женщину тоже не разглядел, но вроде молодая.

— А она вас видела? — влезла я.

— Нет. Я когда из проулка вышел, она уже далековато была, да и не оборачивалась. Свет-то в кухне горит, — напомнил он. — Значит, хозяин должен быть дома.

— Может, отправился прогуляться? — предположила я.

— Ну, может. Я бы все-таки проверил… Соседу предлагал, давай, говорю, сходим, а он, не наше, мол, дело.

— Проверить, пожалуй, стоит, — согласился Берсеньев. Подергал калитку и выразительно посмотрел на мужичка.

— С той стороны калитка не заперта, — заметил тот. И более не произнося ни слова, мы направились к калитке, что вела в сад.

Берсеньев, подойдя к веранде, проверил дверь, она была заперта, как и входная, в чем мы смогли убедиться через пару минут. Сосед остался с той стороны дома, пытался что-то разглядеть в окна. Дело зряшное, как и в прошлый раз, шторы были плотно задернуты. Берсеньев трижды позвонил и подергал дверную ручку. Я была уверена, что замок не являлся для него серьезным препятствием, но демонстрировать свои навыки в то время, когда сосед находится поблизости, Берсеньев не стал, того бы это точно насторожило. Мужичок все еще вис на подоконнике, когда мы вернулись.

— Может, Максим Игоревич действительно решил прогуляться? — с задумчивым видом изрек Берсеньев. — Оттого и калитка открыта. Конечно, время для прогулки не совсем подходящее… Дверь заперта, а на звонки он не отвечает, — закончил Берсеньев. Сосед кивнул.

— Вроде газом пахнет…

Берсеньев принюхался и головой покачал:

— Ничего не чувствую. — Я, кстати, тоже не почувствовала, запах леса, легкий морозец, воздух был чист и свеж. — Что ж, мы, пожалуй, поедем, — развел руками Сергей Львович. — Попробую позднее до него дозвониться. Если встретите соседа, передайте, что на работе обеспокоены его отсутствием.

— В милицию звонить не будете? — спросил мужичок.

— Не вижу повода. Вроде бы все в порядке. Дом заперт, а то, что свет горит… может, просто забыл выключить.

Такое объяснение соседа вряд ли устроило, но возражать он не стал. Втроем мы вернулись к машине. Мужичок потопал к своему дому, махнув нам рукой на прощание, а Берсеньев направил свой «Мерседес» к выезду на шоссе.

— Надо звонить в милицию, — сказала я, очень сомневаясь, что он примет мои слова к сведению.

— Непременно. Только чуть позже.

Пока я прикидывала, что он имел в виду, Берсеньев, миновав деревню, свернул на проселочную дорогу и направился к дому Юдина.

— Ты что, спятил? — возмутилась я. — Что, если дед нас застукает? Или, еще хуже, застукают менты, дедок беспокойный и, может, как раз сейчас им и звонит.

— Скажем, что здорово переживали и с полдороги вернулись еще раз проверить дом. Кстати, дед прав, газом из дома несет за версту.

— Ты думаешь… — начала я и заткнулась, так и не закончив фразы.

Машину Берсеньев предпочел оставить метрах в ста от дома и бодро зашагал к калитке, я плелась следом, хоть и не преминула заметить:

— А как ты объяснишь, что подъехал к дому с этой стороны, игнорировав асфальтовую дорогу?

— Это просто. Мы знали, что калитка открыта, зачем же зря ноги сбивать? Знаешь, мне нравится твой подход, — усмехнулся он. — Лучше заранее подготовить ответы на все возможные вопросы.

— Почему бы просто не вызвать ментов? — не унималась я.

— Потому что я хочу все осмотреть сам. Если будет что осматривать.

К тому моменту мы уже стояли возле веранды. Берсеньев похлопал себя по карманам куртки, а потом стал возиться с замком. Мысленно чертыхаясь, я вертела головой, очень надеясь, что дедок убрался домой и охоты болтаться поблизости у него не возникнет. Дверь с легким щелчком открылась, и мы друг за другом поднялись на веранду. С замком стеклопакета Берсеньев справился в рекордно короткий срок, толкнул створку, а я стиснула рот и нос ладонью: из комнаты сильно тянуло газом.

— Держи дверь открытой, — приказал Берсеньев, достал из кармана носовой платок и прикрыл им лицо. Отодвинул шторку и шагнул в кухню. Я осталась стоять в дверях, в первое мгновение не видя ничего, кроме спины Сергея Львовича, а потом… потом увидела все остальное. На полу возле газовой плиты лежал Юдин. Духовка была открыта, две ручки на приборной доске в рабочем положении. Голова Юдина слегка запрокинута, ноги вытянуты, руки сложены на груди. Поза человека, который с чистой совестью собрался отойти в мир иной. «Еще один труп», — подумала я с обидой, кому она адресовалась, не ясно, но вряд ли Юдину.