Трижды до восхода солнца - [64]

— Что покойницу придушил я? Ты знаешь куда больше, чем она могла бы узнать при всем желании, а я до сих пор тебя не придушил. Хотя следовало бы. Я же говорил, что испытываю к тебе непреодолимую слабость.

— Потому что я на нее похожа? — неуверенно спросила я.

— На кого? — хмыкнул Берсеньев.

— На женщину, которую ты любил.

Он с дурашливым видом почесал затылок.

— Вообще-то не похожа. Она куда умнее. И красивее. Правда, здесь дело вкуса. Скажи мне лучше, что там с твоим Стасом? Он не из тех парней, что легко отступятся. Такие, как он, стенку лбом прошибут, а своего добьются.

— Голову беречь надо. А я ему не очень-то и нужна.

— Это он так решил или ты? Дура, — подождав немного и ничего не дождавшись, сказал Берсеньев. — Это же надо с таким упоением портить себе жизнь. Славке ты дала от ворот поворот, следовательно, вашему счастью ничто не мешает.

— У Стаса есть жена, — теряясь в догадках, зачем это делаю, ответила я.

— Так ты о ее интересах печешься? Или простить не можешь парню прежние грехи?

— Вот сейчас все брошу и начну тебе рассказывать, — разозлилась я, но злилась, конечно, на себя. К чему этот разговор, и так на душе кошки скребут, да и собеседник не самый подходящий.

— Ясно, — хмыкнул Сергей Львович. — Счастье тебе на фиг не нужно. Страдать куда приятнее. Ну и его заставить помучиться.

Только я собралась послать его к черту, как в зеркале заднего вида заметила джип. Он следовал за нами на значительном расстоянии.

— Откуда он взялся? — вслух подумала я, ехали мы по той самой дороге, которую не так давно обнаружили, и появление джипа слегка насторожило.

— Едет себе человек по своим делам, — равнодушно отозвался Берсеньев.

— Да? Значит, на этот раз раздавать тумаки ты не собираешься?

— Смысла не вижу. Если он и по нашу душу, то вряд ли со злодейскими помыслами.

— Откуда такая уверенность?

— Проявил интерес к парню, который за нами по городу катался. Оказалось, он из охранной конторы. Сегодня мы встретились и поболтали немного.

— Представляю, — фыркнула я.

— Поговорили вполне мирно. Выяснилось, что кто-то всерьез озаботился твоей безопасностью. Фамилию клиента он мне не назвал, да я и не особенно настаивал.

— Кто озаботился? — растерялась я и подумала вслух: — Димка?

— Может, и Димка.

— Завтра встречусь с ним и избавлю от глупых мыслей.

— Не стоит. Пусть выбрасывает деньги на ветер в свое удовольствие. Да и мне спокойнее. Опять же он, скорее всего, выразит удивление и пойдет в глухой отказ.

— Если не он, то кто?

— Мужики вокруг тебя так и вьются. Жаль, что счастья тебе это не прибавляет.

— Насчет счастья в самую точку, — хмыкнула я.

Между тем мы въехали в город. Время от времени я поглядывала в зеркало, но джип больше не увидела. Оставив машину возле моего подъезда, Берсеньев вместе со мной отправился в квартиру. На этот раз я обошлась без вопросов и возражать не стала, успев понять: Берсеньев всегда делает то, что считает нужным, и на возражения просто поплевывает. Обнаружив под ковриком ключ, он буркнул:

— Балда. — Вошел в квартиру и быстро ее осмотрел. — Это последний раз, когда он там лежит, — заявил он, собираясь уходить. — От слов перейду к делу, и на свою задницу ты неделю сесть не сможешь. Уяснила?

— До новых встреч, мой бледнолицый друг.

— Пока, Та, что не ищет легких путей.

Он сделал ручкой и наконец-то меня покинул.

На следующий вечер мы прочесывали район вокруг редакции. Особого толку от этого не было, хотя я смогла сделать два ценных наблюдения. Во-первых, Берсеньев на редкость терпеливый парень и трудности его не страшат. В ответ на мое замечание по этому поводу он процитировал Че Гевару: «Будьте реалистами, ставьте перед собой неосуществимые цели», чем поверг меня в легкий ступор. Во-вторых, он умел расположить к себе людей, они уже с пятой минуты начинали открывать ему душу. Не только женщины, мужчины в этом смысле от них не отличались, причем Берсеньев никаких видимых усилий к этому не прикладывал. Так что я вновь вернулась к мысли, что он их просто гипнотизирует, хоть это и глупость, конечно.

Второй вечер обещал быть столь же познавательным, но Сергей Львович, встретив меня после работы, огорошил новостью:

— Юдин пропал. Ни дома, ни на работе его нет. Сотрудники забеспокоились, менты насторожились.

— Откуда ты знаешь?

— От верблюда, — хмыкнул он. — Источники информации не разглашаю, но можешь верить мне на слово. Они надежны.

— И где он может быть, по-твоему?

— Запахло жареным, и дядя сорвался в бега. Я бы на его месте так и поступил. Хотя интеллигенты народ нерешительный, да и навыков скрываться у него нет. Так что, скорее всего, прячется где-то поблизости.

— Менты его ищут?

— Пока нет. Но непременно начнут. Давай-ка еще раз заглянем на дачу, вдруг повезет и дядя там.

— Устроишь ему допрос с пристрастием?

— Хочу убедиться, что он жив-здоров и глупостей не делает.

Возразить на это было нечего, и мы поехали. Окольным путям предпочли асфальт и вскоре уже тормозили возле дома Юдина. Калитка была заперта. Берсеньев надавил кнопку звонка, поглядывая на окна. Свет в них не горел, но это, конечно, ничего не значило. Я с тоской подумала, что придется опять лезть через забор, и тут обратила внимание на мужчину, который стоял возле соседнего дома и с интересом наблюдал за нами. Берсеньев все еще держал палец на кнопке звонка, а мужчина не спеша начал приближаться. На ногах резиновые сапоги, одет в толстый свитер и жилет, подбитый мехом, на голове вязаная шапка. Типичный сельский житель, уже не молодой, но еще довольно крепкий.