Трижды до восхода солнца - [21]

— Этому что здесь понадобилось? — проворчала я. — Я-то думала, он предпочитает заведение посолидней.

— На самом деле он демократичен, — усмехнулась сестрица. — У тебя нет ощущения, что мы выходим в тираж?

— Есть ощущение, что у парня проблемы со вкусом.

— Ну, о вкусах не спорят. В любом случае он предпочел их общество моему.

— Он же объяснил, с тобой отношения могут быть только серьезные, а у Берсеньева совсем другие планы.

— Давай-ка выметаться отсюда.

Я позвала официанта, мы расплатились и направились к выходу, глядя в противоположную от Берсеньева сторону. Но он нас заметил, позвал:

— Агата Константиновна, — и, поднявшись, пошел нам навстречу. — Рад вас видеть. — Берсеньев легко поцеловал Агатку куда-то в лоб и кивнул мне: — Решили поужинать по-семейному?

Может, его улыбка и была доброжелательной, но мне все равно показалась нахальной.

— Куда деваться, если кавалеры разбежались? — ответила Агата.

— Вряд ли у таких красивых девушек есть проблемы с кавалерами, — засмеялся Берсеньев и подмигнул: — Стоит только свистнуть.

— Весь вечер свистели, да без толку. Удачных выходных.

— Всего доброго, — махнул рукой Берсеньев, возвращаясь к своему столу.

— У меня такое чувство, что он издевается, — заметила Агата, принимая пальто в гардеробной.

На дачу в субботу мы не поехали. Агатка хандрила, должно быть, встреча накануне так на нее подействовала. Сославшись на скверную погоду, сказала, что на даче нас ожидает смертная тоска, дел у нее невпроворот и она, пожалуй, засядет за бумаги. При этом намекнула, что и от меня ждет трудовых свершений. Я возмутилась посягательством на свой законный выходной и, радуясь, что никуда ехать не надо, завалилась на диван. Размышления мои новизной не блистали, и очень скоро я смогла довести себя до состояния, в котором вообще лучше не думать. Жаль, что нет в голове кнопки, которая позволяла бы ее отключать. Я надеялась уснуть, чтобы ненадолго забыться, но и это не получалось. В результате я то накрывала голову подушкой, точно пряталась от самой себя, то выбиралась курить на балкон. Сновала туда-сюда все чаще, а собственное существование представлялось мне все никчемнее. В общем, отличный выходной.

Я всерьез решила засесть за бумаги по примеру сестрицы, но тут в дверь позвонили. Меньше всего в тот момент я нуждалась в общении, однако поплелась открывать. На пороге стоял Димка.

— Может, ты здесь поселишься? — буркнула я, забыв поздороваться.

— Неплохая идея, но для начала надо сделать ремонт. Кстати, кран в ванной давно стоит поменять.

— Кран в ванной — память о соседе, воспоминания глубоко личные и невыразимо приятные. Зачем же лишать их себя?

— Ну, извини.

Видя, что двигаться с места я не собираюсь, Димка оттер меня от двери, что позволило ему войти в квартиру. Он сбросил ботинки, определил куртку на вешалку и, насвистывая, направился в мою комнату. Мысленно матерясь, я последовала за ним. Он устроился в моем кресле, закинув ногу на ногу, и оглядел меня оценивающе с головы до пят. Вряд ли увиденное ему понравилось, но он улыбнулся и произнес весело:

— Ну, что, прекрасная дворничиха…

— Уже нет, — перебила я. — Я теперь прекрасный помощник адвоката.

— Да ну? Вот так новость.

— Ага, решила зиму в тепле пересидеть.

— Разумно. Может, к весне привыкнешь и возвращаться к метле и лопате уже не захочется.

— Может, — не стала я спорить и прошлась по комнате, прикидывая, как половчее избавиться от Димки. Он считал себя мне обязанным и по этой причине мозолил глаза, должно быть думая, что без его родственного пригляда я совсем с катушек съеду.

— В Питере была? — вдруг спросил он, нахмурившись.

— Шел бы ты…

— Ясно. Не надоело тебе все это? Жизнь дается только раз, и прожить ее надо счастливо.

— Ценное замечание.

— В общем, так. Собирайся, поехали куда-нибудь, на людей посмотрим, себя покажем.

— Чего ты ко мне прицепился?

— Должок за мной.

— Заладил. Сто раз говорила: не парься.

— Это уж мое дело. Собирайся, я ведь все равно не отстану.

В досаде покачав головой, я плюхнулась на диван, закинула руки за голову и уставилась в потолок. Димка тоже принялся разглядывать его с большим усердием.

— Нравится? — спросил минут через пятнадцать. — Ты бы его хоть узорами расписала, потолок, я имею в виду.

— Завтра займусь.

— Отлично, а сейчас лучше вмазать грамм по двести и забить на все страдания.

— Как же счастливо я жила до знакомства с тобой, — съязвила я, но как-то без огонька.

— Долго я буду ждать?

Я громко выругалась, уже сообразив, что от него не избавиться. Упрямства Димке не занимать, в этом мы похожи. Опять же, ничто меня дома не держит. Гонять тоску можно в любом другом месте.

— Выйди, я переоденусь, — проворчала я, и он удалился в кухню. Минут через десять я туда заглянула. — Идем?

— А ты неплохо выглядишь, — сказал он вроде бы с удивлением.

— Неплохо, — передразнила я. — Ты имеешь дело с самой красивой девушкой в городе.

— Бери выше, — с серьезной миной ответил он, обнял меня за плечи и повел в прихожую. Джентльменски подал пальто, выждав, когда я обуюсь.

— Твоя признательность не знает границ, — все-таки съязвила я.

— Перемена места работы плохо на тебя влияет, раньше ты была добрее.