Тривселенная - [26]

— В свое время… Что — в свое время?

— Лев — врач. В пятьдесят шестом он определил у родителей Генриха СПИД-б. Если бы не этот диагноз, они, возможно, были бы живы и сейчас.

— Не понял, — поднял брови Аркадий. Конечно же, он знал, что имел в виду Чухновский, но хотел, чтобы тот высказался более определенно. Мнение о том, что СПИД-б — болезнь скорее психическая, нежели физическая, было достаточно распространено, особенно почему-то в среде интеллигенции. Конечно, все знали о существовании вируса, с этим никто не спорил. Но в ходу была идея о том, что на самом деле вирус СПИДа-б разрушает имунную систему не организма, а мозга, ослабляя его способности к анализу окружающего мира, заставляя без всякой критики воспринимать чужое влияние. И тогда достаточно было человеку сказать, что он заражен страшной болезнью, как у него действительно — при полном физическом здоровье! — появлялись все типичные симптомы иммунодефицита. Если врач не успевал разобраться в том, что симптомы эти фантомны, человек погибал, и только вскрытие показывало, что умирал он практически здоровым. Идея эта, имевшая широкое хождение, на самом деле была вздорной и очень мешала медикам бороться с эпидемией. Но ведь вздорные идеи часто бывают убедительнее реальных.

— Прекрасно вы все поняли, — с досадой сказал Чухновский. — Извините, мне пора, в шесть начинается вечерняя молитва.

— Спасибо за разговор, — откланялся Аркадий.

— Постойте, — сказал Чухновский, когда Аркадий уже собирался закрывать за собой дверь. — Вы думаете, что Генрих умер, как его родители — от этой болезни? Но ведь эпидемия закончилась десять лет назад!

— Всего хорошего, — улыбнулся Аркадий и закрыл дверь. Господи, что за фантазии! Ну да ладно, пусть остается при этом мнении. Кстати, идея не такая нелепая, какой выглядит на первый взгляд. Подольскому кто-то говорит о том, что вирус СПИДа-б в его организме на протяжении всех этих лет сохранялся в латентной фазе, а теперь начал себя проявлять. Он понимает, что ему осталось недолго — помнит, как умирали родители…

Глупости. Идея хорошо только с точки зрения Чухновского — если принять на самом деле, что вирус разрушает имунную систему мозга, чего на самом деле нет и никогда не было. Подольский, будучи профессионалом в области бионетики, не мог этого не знать — в отличие от Чухновского, который был специалистом лишь в области теологии.

Выйдя из синагоги, Аркадий остановился на верхней ступени лестницы, которая вела к проезжей части улицы. Начало темнеть, западные башни застили свет солнца, и потому казалось, что сейчас намного позднее, чем было на самом деле. Шесть часов восемь минут. Потерянный день. Ничего он не узнал, если не считать невнятных рассуждений раввина о смысле жизни, а впереди еще вечер с Раскиной, который, скорее всего, тоже даст нуль информации.

Аркадий спустился к стоянке, сел в водительское кресло и проверил записи на автоответчике. Звонил Виктор, сообщал, что сматывается по делу об аварии на Электрокомпе (это еще что за дело? — удивился Аркадий. — Поступило в течение дня, наверное). Звонила Алена, ничего не сказала, только подышала в трубку, но аппарат зафиксировал номер. Б еще одно сообщение, которого Аркадий не ждал. Высокий мужской голос — чуть ли не контратенор, сначала Аркадий подумал, что говорит женщина, — сказал напряженно:

— Это Подольский Лев Николаевич. Я узнал, что вы занимаетесь делом о смерти брата. Мне нужно с вами поговорить. Очень срочно. Желательно до того, как вы будете общаться с неким Чухновским. Если вы, конечно, вообще собираетесь с ним общаться.

Так. Откуда Льву Николаевичу стало известно о том, что смертью Генриха занимается агентство «Феникс»? И откуда он узнал номер телефона Аркадия? И почему, наконец, нужно было связываться с Подольским до разговора с раввином?

Впрочем, можно было предположить, что Лев по каким-то причинам не любил Чухновского, а тот платил взаимностью, достаточно вспомнить идею о психическом СПИДе.

Судя по номеру, Лев Николаевич звонил из Москвы, район Юго-Востока, Кунцево. Что он здесь делает, если, как сказано в его досье, работает в Туле, а живет в Протвино? С Львом нужно, конечно, пообщаться. Разговор с Раскиной не перенести, а значит… Почему, собственно, и нет? Иногда такой ход выявляет совершенно неожиданные обстоятельства, можно попробовать.

Аркадий набрал номер, запуская одновременно двигатель и перестраиваясь в нижний эшелон. Лев Подольский не отвечал. После пятого гудка автоответчик предложил оставить сообщение, и Аркадий сказал:

— Это детектив Винокур из агентства «Феникс». Я буду занят весь вечер, но, если хотите, приходите к восьми часам в ресторан «Тамилла». Если вы не знаете, то это на проспекте Китаева за Пушкинским. Спросите обо мне у метрдотеля.

Глава восьмая

В аварию Аркадий попал не по своей вине, но зато по собственной глупости потерял полчаса и появился в зале «Тамиллы» лишь в четверть девятого. Если у Раскиной было чувство собственного достоинства, ждать она, конечно, не стала.

Минут через пять после вылета со стоянки у синагоги Аркадий перестраивался в верхний эшелон при полном зеленом наборе на всех уровнях, когда грузовик «мандиаль» пересек ему траекторию. Такое не могло случиться даже теоретически, это любой водитель намертво усваивал еще в школе вождения, и потому навыков на подобные случаи в обучении не предусматривалось. Оставалось положиться на интуицию, мгновенно просчитавшую варианты и пришедшую к выводу, что лучше всего бросить руль и попрощаться с жизнью. Именно так Аркадий и поступил, совершенно не помня, что делает, потому что единственным его ощущением в тот момент было ощущение незаслуженного конца. «О Господи! — билась не мысль даже, а какой-то ее замученный осколок. — О Господи! Неужели все?»