Триумф - [29]

— Ясно кто? — переспросила Ритка.

— Я тот, который ясно видит… видит будущее. Вот.

— И давно это у тебя? — посочувствовала Ритка.

— После электрошокера.

— Понимаю. Ты, Вася, главное не беспокойся. Не нервничай. Все, Вася, будет хорошо.

Василий успокоил Ритку:

— Да здоров я. Просто у меня дар открылся. Я людей принимаю, от водки лечу. Ты меня скоро по телевизору увидишь. Гордиться будешь.

— Дар, говоришь? Так загляни в мое будущее, — попросила Ритка.

Василий напрягся, пытаясь увидеть Риткино будущее, но вдруг изменился в лице, махнул рукой и выбежал из палаты.

Виктория Павловна попросила Петрова зайти к ней.

— Я рад, что снова вам понадобился. Как там Аня?

— Отпуск взяла. Отдыхает, — объяснила Виктория Павловна.

— Одна? — насторожился Петров.

— Ты, Олег Иваныч, вот этой вот своей ревностью Аню и замучил. Были бы неплохой парой, но ты ее отпугнул.

Петров загрустил:

— Не этим я ее отпугнул. Просто она меня не любит. А я ее забыть не могу.

— Да понимаю я тебя.

— Но я не теряю надежды. Аня выглядела расстроенной в нашу последнюю встречу. Не похожа она на счастливую женщину. Видимо, у нее на личном фронте не все ладится.

— Не хотелось бы тебя, Олег Иваныч, огорчать. Но если человек расстроен, что у него на личном фронте не клеится, это о чем говорит?

— Что выбрал он себе плохого друга сердечного, — предположил Петров.

— Это говорит о том, что человек этим личным фронтом очень дорожит, — объяснила Виктория Павловна.

— Я в любом случае — ваш друг. Зачем позвали? — перешел к делу Петров.

— Мы тебя хотели попросить. Помоги нам найти в Радужном следы некоей Калашниковой Маргариты Викторовны.

— Ты родился здесь? — спросила Доминика Артема.

— Вся моя семья — из Радужного, — кивнул Артем. — Дед еще помнит, как тут была небольшая деревенька под названием Милашка. Дед рассказывал, что основала ее одна влюбленная пара, сбежавшая от законных супругов. Они поселились здесь одни среди чистого поля. И от их детей-внуков пошло селение.

— Романтическая у тебя родословная.

— Я вижу, ты устала. Зайдешь ко мне кофе выпить?

Доминика обрадовалась:

— Целую вечность кофе не пила.

— Анечка, как ты там? — спросила Виктория Павловна.

— Что-то случилось? — встревожилась Анна.

— Вот как нас всех запугала жизнь. Я звоню спросить, как отдыхается.

— Мысли не дают покоя. Не вижу ни природы, ни людей. Ты позвонила поздороваться?

— Я позвонила, чтобы сказать тебе… Только ты не волнуйся… У меня новость… Алло, Аня? Пропадаешь куда-то… Ко мне туг приехали… Артем с Доминикой Никитиной. Снова ищут Калашникову. Прям не знаю, как им помочь.

— А ты покажи им выпускные альбомы, может, кого узнают, — предложила Анна.

— Точно, вот молодец, а я и не подумала как-то.

— Подруга, что-то не так… Ты же не за этим звонила! — усомнилась Анна.

— Ты только не волнуйся… но он приезжал сюда.

— Юрий? — выдохнула Анна.

— Да.

Анна Вадимовна бросила трубку, а Виктория еще долго слушала короткие гудки.

Ритка редко бывала одна. К ней снова пришел Борюсик.

— Маргариточка, извини, что я тут. Я знаю, тебе нужен покой, — торопливо начал извиняться он.

— Покой полагается на кладбище. Меня сегодня целый день грузят по полной программе. То Амалия, то Васька… Хоть вызывай Петика и сажай его в будку возле дверей, чтобы лаял на посетителей.

Борюсик расстроился:

— Так ты не рада меня видеть?

— Тебя — рада. Борюсик, но почему все так плохо в жизни? — жалобно спросила Ритка.

— Что ты такое говоришь? В жизни все замечательно. Ты жива, скоро будешь здорова. Я люблю тебя. И ты… — Голос Борюсика от волнения задрожал.

— И я…

— Маргариточка, я вот что подумал. Не нужно выходить за меня замуж. Просто разреши мне быть рядом. Ладно? И колечко возьми, сохрани. Когда надумаешь, надень. Это и будет мне знак, что ты согласна.

Ритка с нежностью смотрела на Борюсика.

Васька рассказал Самвелу о том, кто напал на Ритку.

— Говоришь, опознала… — задумался Самвел.

— Ага, — кивнул Васька.

— А твоя эта Люба — не фантазерка? Иногда женщинам скучно, и они придумывают себе чего-нибудь, да так, что держись.

— Да, с бабами это бывает.

— У нее муж есть? — вдруг спросил Самвел.

— Вроде нет.

— Что значит «вроде»? — не понял Самвел.

— Был вроде. А щас вроде нету.

— А без «вроде» нельзя?

Васька запутался:

— Да кто их баб поймет! Они разве правду скажут?!

— Я к тому, что одинокая женщина — это, брат, бомба замедленного действия.

— По себе знаешь? — заинтересовался Васька.

— Ты не заговаривайся, — строго предупредил Самвел. Василий извинился:

— Виноват.

— Так что же вы с ней решили делать? — спросил Самвел.

— Вот, пришел к тебе посоветоваться. Я думаю, этого умельца, что на баб в темных подъездах нападает, на свободе оставлять никак нельзя.

— Нельзя, — кивнул Самвел, помолчал и спросил: — Как там Ритка?

— Голова у нее болит.

— Это хорошо. Болит, значит, жить будет. Хуже, если бы у нее уже ничего не болело. Значит, так, нужно отыскать фото всех подозреваемых и предъявить их твоей Любе. Пусть она его нам покажет. А там, думаю, уже дело техники.

Василий перешел к делу:

— Ты в ментовку пойдешь за фотками или они сами тебе их притащат?

— Я подумаю и решу, — постановил Самвел.

Сергей с Татьяной ужинали в загородном доме. Накрыли на стол, зажгли свечи. Но разговоры их были вовсе не романтическими. Они обсуждали, как вернуть пропавшие деньги. Сергей подозревал, что Юрий Владимирович в сговоре с Косаревой, вернее, с той «клофелинщицей», что обчистила его, Сергея. И потому решил напустить на него Ганюшу, чтоб та разведала ситуацию.