Триумф семян. Как семена покорили растительный мир и повлияли на человеческую цивилизацию - [74]
Взаимодействие между плодами и их распространителями влияет на каждого участника этого танца: на пищевые привычки, пути и особенности миграции, а также на время размножения — и для животных, и для растений. Но такие адаптации могут быть и более специфическими. Например, зубы фруктоядных летучих мышей эволюционировали от ножевидных клыков у насекомоядных до угловатых, напоминающих пестики и ступки, приспособленные для перемалывания и растирания, — у фруктоядных. Мартышки и верветки имеют специальные карманы, которые тянутся от щек вдоль шеи вниз: это позволяет им запасать большие количества плодов, чтобы съесть их позже, в безопасности. Напугайте такую обезьяну на плодовом дереве — и только и успеете увидеть, как ее бугрящаяся от набитых за щеки фруктов морда исчезает среди листвы. Фруктоядные птицы развили всевозможные приспособления — от более широких клювов и гибких глоток до более короткого кишечника, чтобы быстро перерабатывать большие объемы фруктов. Попугаи, чтобы нейтрализовать действие токсинов в неспелых плодах, заглатывают глину, богатую каолинитом — тем же минералом, который составляет основу успокаивающей желудок суспензии «Каопектат». Я также наблюдал, как едят глину кедровые свиристели, хотя вряд ли это их единственное отклонение от плодовой диеты. Они переваривают ягоды так быстро, что их помет еще сладкий (в результате чего у них развилась уникальная прямая кишка, в которой всасываются сахара, как и в остальном кишечнике).
Растения, в свою очередь, научились приспосабливать свои стратегии, чтобы привлекать конкретных распространителей. Птицы хорошо замечают яркие пятна красного или черного (малина, черника, клюква, черная смородина, боярышник, падуб или тис), но запах более важен для привлечения животных, плохо различающих цвета (слоны), ночных (летучие мыши) или тех, чье обоняние острее зрения (сухопутные черепахи, опоссумы). Косточки и зернышки внутри плодов могут похвастаться одними из самых прочных семенных покровов в природе — достаточно крепких, чтобы выдержать царапание, пережевывание и химическое воздействие в пищеварительном тракте. На самом деле поедание животным-распространителем улучшает прорастание плода в два раза чаще, чем ухудшает. Когда слон жует ароматный плод южноафриканской марулы, его огромные зубы ослабляют одревесневшую «пробку» в косточках — это совершенно необходимо, поскольку позже позволит семени впитать воду, набухнуть и прорасти. Конкретная польза не всегда так очевидна, но прохождение через пищеварительный тракт улучшает прорастание всех растений, от вишен, съеденных медведями, до плодов опунции, любимых галапагосскими черепахами. Некоторые комбинации химических реакций и механического повреждения от трения, вероятно, помогают прервать состояние покоя семян, и вот конечный результат: эти семена остаются в теплой куче питательного навоза. В некоторых случаях другие животные потом извлекают эти семена и распространяют их дальше. Древесные белки проделывают это с орешками марулы из слоновьего навоза, а белоногие хомячки запасают черемуху и кизил, которые находят в медвежьих экскрементах. Но самый примечательный пример этого процесса возвращает нас к миру деликатесного кофе, где люди выкладывают до 300 долларов за фунт (650 долларов за кг) кофейных бобов, выбранных из помета азиатских зверьков мусангов, или циветт. Одна чашечка такого напитка в модном манхэттенском кафе может обойтись вам почти в 100 долларов. Такая высокая цена породила прибыльный побочный бизнес по добыванию кофейных зерен из помета других животных, известных поеданием кофейных ягод: слонов в Таиланде, перуанских коати и похожей на индейку бразильской птицы, именуемой бронзовой пенелопой. (К сожалению, мода на так называемый кофе лювак также привела к жестоким схемам насильного кормления животных, запертых в клетках. Когда эта тема всплыла во время моего посещения кофейни Slate в Сиэтле, бариста Брэндон Пол Уивер заклеймил это глупое поветрие меткой фразой: «Кофе из задницы — для задниц».)
Распространение семян при помощи вкусной мякоти встречается у примерно трети всех растительных семейств, от саговников до тыкв и цитрусов. Эта стратегия появлялась в ходе эволюции снова и снова, в разных условиях, потому что если она срабатывает, то результат получается впечатляющий. К примеру, страдающая от жажды бурая гиена может съесть 18 дынь цамма за одну ночь, разбросав их семена по всей своей территории размером до 150 квадратных миль (400 кв. км). Бурые медведи на голубичной поляне действуют еще эффективнее, поглощая до 16 000 крошечных плодов за несколько часов. Поскольку в каждой ягоде содержится в среднем 33 семени, это повышает скорость распространения голубики одним голодным медведем до полумиллиона семян в день. Примеров множество, и многие успешные научные карьеры были целиком посвящены исследованию нюансов этого процесса. Но факт остается фактом: значительная часть семян путешествует другими способами.
Для подавляющего большинства растений перемещение семени каким-либо способом в процессе распространения является единственным этапом, проведенном в движении, так как далее его жизнь проходит на одном месте. Этот процесс и определяет, что и где будет расти, играя, таким образом, важнейшую роль в организации экосистем. В связи с этим он влечет за собой огромные эволюционные последствия, и семенные растения изобретают вариации на эту тему около 400 млн лет. Плод предлагает распространителю вознаграждение, но другие семена просто путешествуют «автостопом», пользуясь крючками, шипами или липучками, чтобы бесплатно прокатиться
