— В своем чехле. Собственно, я на нем лежу.
— Не двигайся! — вскричал Хадсон, вклиниваясь между Рози и мною.
— Можно нам воспользоваться твоим телефоном? — спросил я у Рози.
— Хадсон, иди посмотри у меня в сумочке.
— Ты обещаешь, что не будешь его передвигать? Обещаешь?
— Обещаю. Давай, притащи мой телефон.
— Вероятно, меня повезут в больницу, — предположил я. — К тому времени проблемная устрица уже, по-видимому, достаточно расслабится, чтобы ее можно было открыть традиционным способом.
— Дон, выкинь ты из головы этот ужин.
— Тебе надо будет подать аттестационную анкету. Поскольку дедлайн…
Хадсон вернулся с телефоном Рози. Она ткнула пальцем в экран и изрекла: «Вот дрянь». Я сделал вывод, что аккумулятор ее аппарата разряжен: такое нередко имеет место, так как она не придерживается четкого режима подзарядки.
По счастью, в дверь позвонили. Явились Дейв и Соня — самозанятый специалист и финансовый контролер (соответственно). Я подумал: почти наверняка хотя бы один из них имеет при себе работоспособный телефон. Хадсон нажал на кнопку, отпирающую электронный замок.
Соня, как нетрудно было предсказать, одновременно продемонстрировала истеричность, критичность и практичность:
— О господи, я прямо так и ждала, что в один прекрасный день с тобой что-нибудь такое стрясется. Просто безумие какое-то — приходишь домой с работы и вынужден готовить. Ты двигаться можешь?
— Не надо об этом, — предостерегла ее Рози. — Просто вызови скорую.
— Уже набираю, — сообщил Дейв. — Ты не против, Дон?
— Совершенно не возражаю.
Рози безмолвно смотрела на свой телефон.
— Все в порядке? — спросила Соня. Вопрос прозвучал несколько странно, однако Рози, вероятно, интерпретировала «в порядке» как «в порядке, если не считать того, что Дон лежит на полу, истекая кровью, а Дейв вызывает скорую помощь».
— Я работу получила. — Рози повторила это громче, после чего начала плакать. — Я работу получила. Ту самую, про которую думала, что она мне вообще не светит.
— Какую именно работу? — спросил я, глядя на нее с пола.
— У Иуды.
Имелся в виду профессор Саймон Лефевр, ее бывший коллега, обитающий в Австралии. Он несколько лет «встречался» с нашей подругой Клодией, пока его не застали за актом измены ей.
— Иуда переезжает в Нью-Йорк? — уточнил я.
— Нет, это там, в Мельбурне. Так и знала, что ты тогда не слушал.
По всей видимости, я тогда все-таки слушал, однако игнорировал факторы, касающиеся кадрового состава и местоположения, чтобы сосредоточиться на действительно важных параметрах. Я мог бы найти место в университете, где бы мы ни проживали, тем более что соображения статуса меня не заботили. Теперь пришла очередь Рози продвигать свою карьеру — после того, как она несколько лет брала на себя основную долю рисков, сопряженных с выращиванием Хадсона.
— А что, из-за этого будут какие-то сложности? — спросила у меня Рози.
— Разумеется, нет. Новость великолепная. И мне уже не понадобится заполнять аттестационную анкету. Более того, нам следует выпить, чтобы это отпраздновать. Незамедлительно.
Рози покачала головой:
— Мы возвращаемся домой. Надо мне Филу позвонить. (Фил — это отец Рози.)
Мысль о грядущих успехах Рози стала более чем адекватной компенсацией боли в моем коленном сгибе. Кривая удовлетворенности жизнью снова пошла вверх. В последний раз. Я заметил, что Хадсон стоит в дверях, сжимая голову обеими руками.
Возможно, дело тут было в необычной зрительной перспективе, открывавшейся с пола, в сочетании с тем фактом, что Хадсон был одет в пижаму; но меня поразило, как сильно он успел вырасти и при этом — каким юным до сих пор выглядит. Темные волосы (нехарактерно длинные, если учитывать его возраст), очки в черной оправе: он чрезвычайно походил на десятилетнего меня, и явно огорченное состояние лишь усиливало это сходство.
На кухне воцарилось молчание. Все мы воззрились на Хадсона.
— У тебя все в порядке? — осведомилась Соня.
— Нет. Я не хочу в Австралию. Я не хочу менять школу. И вообще я не хочу ничего менять.
К июню наше положение существенно изменилось. Мы переехали в дом с тремя спальнями, расположенный в «модном» ближнем пригороде Мельбурна под названием Норткот, откуда можно быстро доехать до университета на велосипеде. У нового жилища имелся сад, гараж и достаточно пространства для библиотеки научно-фантастических романов, которую собирал Хадсон и которая теперь распространилась за пределы его комнаты — в коридор.
Мое подколенное сухожилие постепенно заживало. Рози работала у Иуды, Хадсон посещал школу, а я нашел себе место профессора генетики. Все это вполне вписывалось в диапазон возможностей, на который мы рассчитывали в ходе предварительного планирования.
Однако за это же время возникло пять новых проблем. Вот они (в порядке возрастания остроты):
1. Проблема нахождения средства от рака. Я присоединился к исследовательскому проекту по оценке различных индивидуальных подходов к лечению онкологических заболеваний — подходов, учитывающих генетические особенности пациента. Работа обладала большой потенциальной ценностью, однако я обладал недостаточно высокой квалификацией для такого занятия. Научного руководителя проекта очень впечатлил мой диплом специалиста по информатике, но эта сфера чрезвычайно сильно изменилась за двадцать девять лет, прошедшие с тех пор, как я переквалифицировался в генетика. Я отказался от всех факультативных видов деятельности (в том числе от айкидо и карате), чтобы ликвидировать свое отставание, однако онлайн-курсы отнимали время и интеллектуальные ресурсы, которые требовались мне для решения более серьезных проблем.
