Триумф и трагедия : Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1 - [10]

В этот момент истины у Сталина было три варианта решения: договориться с Англией и Францией, заключить пакт с Германией либо — что было крайне нежелательным — остаться в одиночестве. Конечно, первый вариант был бы наиболее предпочтителен. Была бы создана антифашистская коалиция, имеющая не только огромный материальный потенциал, но и обладающая большим моральным преимуществом. Но, попав в политический цейтнот, Сталин, как ему казалось, не мог ни ждать, ни рисковать. Ему явно не хватало выдержки. Тем более что Лондон и Париж все что-то выжидали; у них не было искреннего желания идти на сближение с СССР. Но все же просчет Сталина заключался прежде всего в том, что он попросту переоценил возможность создания блока Англии и Франции с фашистской Германией.

В августе сложилась своеобразная ситуация. Заседания трех военных делегаций шли без какого-либо прогресса. Одновременно, уже на политическом уровне, лихорадочно осуществлялись контакты между представителями Москвы и Берлина. Мало кто знал, что в начале августа и в Лондоне шли тайные англо-германские переговоры. Германский посол в Англии Г. Дирксен и доверенное лицо британского премьера Г. Вильсон пытались навести ’’мосты”. Эволюция событий была стремительной. Сталин читает донесение Г.А. Астахова из Берлина от 12 августа: ’’Конфликт с Польшей назревает в усиливающемся темпе, решающие события могут разразиться в самый короткий срок… Пресса в отношении нас ведет себя исключительно корректно… Наоборот, в отношении Англии глумление переходит всякие границы элементарной пристойности…”²⁶

На другой день Астахов сообщал: ’’Германское правительство, исходя из нашего согласия вести переговоры об улучшении отношений, хотело бы приступить к ним возможно скорее…”²⁷

15 августа Шуленбург вручил Молотову памятную записку, в которой, в частности, говорилось: ’’Германское правительство стоит на точке зрения, что между Балтийским и Черным морями не существует ни одного вопроса, который не мог бы быть разрешен к полному удовлетворению обеих стран. Сюда относятся вопросы Балтийского моря, прибалтийских государств, Польши, Юго-Востока и т. п/’²⁸. Цинизм Берлина даже не маскируется.

17 августа Молотов принял Шуленбурга. В беседе тот заявляет: нужно начать переговоры с Риббентропом на этой неделе. Молотов от имени Сталина (он подчеркивает это специально) заявляет: ’’Прежде чем начать переговоры об улучшении политических взаимоотношений, надо завершить переговоры о кредитно-торговом соглашении”²⁹.

19 августа Шуленбург вновь добивается приема у Молотова, где сообщает: ”В Берлине опасаются конфликта между Германией и Польшей. Дальнейшие события зависят не от Германии”. Шуленбург настаивает на немедленном приезде Риббентропа для заключения пакта о ненападении. Молотов соглашается на приезд 26–27 августа³⁰. Кредитное соглашение было заключено молниеносно. Гитлер торопит, торопит… Его не устраивает 26–27 число. В эти дни он намеревался запустить военную машину против Польши. Сталин, что на него не очень похоже, постепенно уступает пункт за пунктом Берлину. Наконец Гитлер не выдержал и 20 августа сам шлет телеграмму Сталину. Вот выдержки из этой знаменательной телеграммы:

’’Господину Сталину

Москва

20 августа 1939 г.

1. Я искренне приветствую подписание нового германосоветского торгового соглашения в качестве первого шага к перестройке германо-советских отношений.

2. Заключение с Советским Союзом пакта о ненападении означает для меня закрепление германской политики на долгую перспективу…

3. Я принимаю переданный Вашим министром иностранных дел Молотовым проект пакта о ненападении, но считаю настоятельно необходимым самым скорейшим образом выяснить связанные с ним еще вопросы…

5. Напряженность между Германией и Польшей стала невыносимой. Поведение Польши по отношению к великой державе таково, что кризис может разразиться в любой день…

6. Я считаю, что в случае намерения обоих государств вступить друг с другом в новые отношения, целесообразно не терять времени. Поэтому я еще раз предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, а самое позднее — в среду, 23 августа…

Адольф Гитлер"³¹.

Фюрер взял инициативу в свои руки. Ультимативный тон телеграммы очевиден. Сталин прочел ее несколько раз, подчеркнув своим синим карандашом: ’’кризис может разразиться в любой день” и последнюю фразу телеграммы: ”Я был бы рад получить Ваш незамедлительный ответ”.

Драматический поворот

Cталин с Молотовым долго сидели над посланием, еще раз выслушали соображения Ворошилова о ходе переговоров с англичанами и французами, пытались выяснить достоверность сообщения о контактах Берлина с Парижем и Лондоном, угрожавших, в принципе, широким антисоветским альянсом. После окончательного взвешивания всех ”за” и ’’против” решение наконец было принято. В большой политической игре нужно было сделать ответственный шаг. И он был сделан.

Сталин поднялся, прошел несколько раз по своему кабинету, взглянул на Молотова, остановился и продиктовал:

’’Рейхсканцлеру Германии А. Гитлеру

21 августа 1939 г.

Благодарю за письмо. Надеюсь, что германо-советское соглашение о ненападении создаст поворот к серьезному улучшению политических отношений между нашими странами.