Тристан, или О любви - [25]

Шрифт
Интервал

— Ну, слава богу, послезавтра отчаливаю! — со вздохом сказал один из них. А другой добавил:

— Дома, правда, тоже тоска, но то хотя бы дома.

Ян решил прогуляться по берегу, но постоянно поглядывал на часы, боясь опоздать на концерт.

В зале он оказался первым и успел поволноваться, соберется ли публика. Зал заполнялся медленно, но если учесть, что кое-кто предпочел расположиться снаружи под открытыми окнами, то слушателей в конце концов набралось порядочно. Сначала кто-то нескончаемо долго играл на скрипке, потом Каминек объявил, что сегодня в последний раз выступает певица Мария Своянова:

— Пожелаем нашей артистке успехов в ее дальнейшем творчестве!

Раздались жидкие аплодисменты. Ян слушал внимательно и почти растроганно. Может, конечно, я ничего и не понимаю, но, по-моему, поет она хорошо. А если и не очень, то просто смотреть на нее и то удовольствие. Похоже, обратный путь будет приятным, жаль только, что придется сдать ее Данешу с рук на руки.

После каждой песни он первым принимался аплодировать. А поймав ее взгляд, радостно улыбался.

После концерта Ян вышел в вестибюль и, увидев Марию, уже одетую по-дорожному, с чемоданом и сумкой в руках, побежал навстречу, чтобы отнести вещи в машину.

— Это было замечательно! Она вздохнула:

— Позволю себе не разделить ваших восторгов!

Он очень старался завести машину с первого раза. Это удалось, но она сорвалась с места так резко, что из-под колес взвились облака пыли.

Дорога шла среди сосен, на одном из поворотов стоял какой-то человек, робко подняв руку в приветствии. Или это была просьба остановиться?

— Смотрите, наш затейник, — сказал Ян.

— Вижу… Пожалуйста, поезжайте!

Фигура массовика и пустынный пляж остались далеко позади. Темнело. Шеренга деревьев поредела, и когда машина выехала на шоссе, он услышал облегченный вздох.

— Вы рады, что все уже в прошлом? Она пожала плечами:

— Не знаю…

— Скорость, правда, у нас небольшая, но не бойтесь, уедем от всех неприятностей.

— Я даже рада, что мы едем так тихо. Не очень-то я тороплюсь в эту новую жизнь. Мне страшно. Езжайте помедленнее.

И она набросила на плечи белый шарф, будто вдруг дохнуло холодом.

* * *

Опустились сумерки, и полутьма придавала окружающему пейзажу какой-то сказочно-игрушечный вид; деревни казались театральными декорациями, и только проносящиеся мимо машины возвращали Яна к действительности: конечно, куда ему до них.

Изредка он косился краем глаза на свою спутницу, но тут же отводил взгляд. Мария молчала, погрузившись в невеселые думы. По ее отрывочным фразам Ян догадался, что сейчас она пытается убежать от чего-то неприятного и обременительного, хотя впереди маячит пугающая неопределенность. Должно быть, она укоряет себя за то, что произошло там у озера, а к Данешу едет скорее всего потому, что ей просто некуда деться. Впрочем, если я правильно понял, Данеш тоже не герой ее романа. Она ведь стремится не к нему, а к своей мечте, которую он обещал воплотить в реальность.

Грустно все же — такой женщине и так не везет.

Довольно часто представители сильного пола, случайно встретив незаурядную женщину, воображают, будто судьба свела их для того, чтобы они смогли защитить ее от посягательств соперников. Сам древний рыцарь Тристан повел себя аналогичным образом и сразился с драконом, дабы спасти и завоевать Изольду, причем, что самое примечательное, не для себя. А если дракон вымышленный, так биться с ним для мужчины просто одно удовольствие, тем более что дело тут вовсе не в драконе, а в привычной идее: даму защищать благородно! Ну разве не достойно награды завоевать для нее заманчивое будущее, не забыв при этом о себе? Но проходит время, и женщина встречает очередного героя, в ком также гнездится злополучная идея защиты, так что бой с драконом повторяется до одурения. Закованные в панцири герои древности ставили на карту свою жизнь перед изрыгающей огонь мордой. А мы воюем, вероятно, да нет, пожалуй, совершенно точно, всего лишь с собственным мужским честолюбием. Так пусть же дракон спит, а ты, рыцарь, лучше пройди потихоньку на цыпочках мимо пещеры, где дремлет твоя мужская гордыня!

И ты, безумец, не поглядывай украдкой на свою спутницу, а смотри прямо перед собой, так-то лучше, если уж взялся вести машину, у нее ведь тоже свои причуды. Ко всему прочему, это мешает любоваться многочисленными красотами природы, наблюдать которые рекомендуют и философы, ибо, без сомнения, ничто так не способствует восстановлению душевного равновесия.

Конечно, Мария замечала эти мимолетные взгляды, но каждый раз успевала вовремя отвернуться. К тому же в машине было довольно тесно, так что им случалось и дотрагиваться друг до друга. Вот почему Марии пришлось отодвинуться на самый краешек сиденья. Нельзя сказать, чтобы ей было неприятно, напротив, взгляды Яна явно говорили о его неослабном интересе, и это переполняло Марию тайной радостью. То, что они встретились в таком экзотическом месте, да еще при таких нестандартных обстоятельствах, не выходило у нее из головы. Насколько же уверен в себе Данеш, если не приехал сам, а просто прислал своего сотрудника!

Вот бы доказать ему, как он ошибается!


Еще от автора Иржи Марек
Собачья звезда Сириус, или Похвальное слово собаке

Это книга серьезных и смешных, грустных и забавных, веселых и трагических историй о собаках. Используя научную, художественную литературу и фольклор разных народов, автор рассказывает о взаимоотношениях человека и собаки с древнейших времен и до наших дней. Каждая история — это и повесть о человеке, о его щедрости и великодушии, об эгоизме и тщеславии, о его слабости и силе.Книга учит доброте, гуманности, честности, преданности, воспитывает резкое неприятие собственнической психологии, обывательщины.


Паноптикум Города Пражского

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Ник Уда

Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…


Красное внутри

Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.


Акука

Повести «Акука» и «Солнечные часы» — последние книги, написанные известным литературоведом Владимиром Александровым. В повестях присутствуют три самые сложные вещи, необходимые, по мнению Льва Толстого, художнику: искренность, искренность и искренность…


Листки с электронной стены

Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.


Сказки для себя

Почти всю жизнь, лет, наверное, с четырёх, я придумываю истории и сочиняю сказки. Просто так, для себя. Некоторые рассказываю, и они вдруг оказываются интересными для кого-то, кроме меня. Раз такое дело, пусть будет книжка. Сборник историй, что появились в моей лохматой голове за последние десять с небольшим лет. Возможно, какая-нибудь сказка написана не только для меня, но и для тебя…


Долгие сказки

Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…