Триста пятидесятый год – перезагрузка - [75]
— Чик. — Я через силу выдавил смешок. — Похоже, с воем ты перестрался.
— Я не выл. — Опроверг мои инсинуации Чик. — Не успел. Эти кошмары всё не подходили на рабочую дистанцию.
— Тогда что случилось?
— Не знаю. Божественное вмешательство? — Должно быть, Чик пожал плечами. Но в темноте не рассмотреть.
Божественное вмешательство… а ведь не исключено. Очень уж ненатуральный инцидент.
Глава 37. 19 июня 350 года от Р.Х. Земля, остров Хонсю, государство Амато, в лесах к северу от осаждённого города Саки
Я сосредоточенно обследовал чёрную язву на левом локте. Размер — около четырёх сантиметров. Чёрный центр, красные края. Форма — звёздчатая или похожая на языки пламени. Подобрал травинку. Чувствительность сохраняется, значит до некроза пока не дошло. А по сумме признаков напоминает гемолитический стафиллококк в острой форме.
Да уж, десятки падений в ночном лесу — и закономерный результат. Я слишком поздно понял сухие строчки исторических исследований. Смерть от болезней в четвёртом веке — норма. Прогноз развития заражения гемолитическим стафиллококком очень плохой. Сначала от язвы протянется красная полоса к плечу. Разбухнут лимфатические узлы на шее и за ушами. Начнётся лихорадка, а через примерно пять дней мучений — я сдохну.
И даже руку отрезать… может и не поздно, но как? Не зная толком анатомии, без чистого перевязочного материала, а в роли хирурга — профессиональный вор. Не хочется, но надо!
— Чик! Не поможешь ли ты отрезать мне руку?
В последующие десять секунд я всерьёз опасался, что Чик уже никогда не сможет оперировать. Потому что трудно делать что-либо с вывалившимися глазными яблоками. Да, вот так он глаза выпучил.
На лице моего спутника сменился пяток выражений, и наконец застыла маска профессионального врача. Добренького и всё понимающего. С таким выражением я сам сидел в последние часы над постелью жены.
— Иголь, я всё понимаю. — Мои самые плохие догадки оправдываются. Так говорят только с неизлечимыми больными. — Я понимаю, сильный зуд, и вид неприглядный. Но ведь дождь уже кончился.
— Дождь? При чём здесь дождь? — Чику удалось поставить меня в тупик.
— Так они только в дождь и летают. Совсем маленькие, на солнце пересыхают в момент.
— Они? — Неужели у хроноаборигенов есть представление о бактериях?
— Мухи нукака.[17] — Чик отмерил щепотью что-то в пару миллиметров размером. — Чёрненькие и шустрые. — Тебя что, они покусали в первый раз? Нукака почти во всех горных ручьях водятся.
Комары. Меня всего лишь покусали ядовитые комары. А я собирался руку резать. Хотя, если здесь такие комары, то осы, которых местные опасаются — могут оказаться много хуже, чем я подозреваю.
Промозглое утро вдруг будто стало на десяток градусов теплее. Вот что надежда делает.
Поразмыслив, я решил не возвращаться в Саки. Погода прояснилась, и следующей ночью на полную темноту можно не рассчитывать. Как пить дать, поймают и прибьют. Что враги из Идзумо, что свои. Вид у нас с Чиком после ночных приключений такой замаранный, что любому вменяемому воину захочется нас пристрелить на предельной дистанции. Чтобы брызги не долетели.
Сейчас наиболее безопасный курс — на север. Как обычно, избегая наиболее очевидных тропинок на переломах рельефа. Что как правило означает — через самые опасные бамбуковые буреломы на склонах.
Почему свежий бамбуковый бурелом опасен — я понял уже через полчаса. Непонятное осторолистое дерево за метр в обхвате рухнуло по диагонали вниз по склону. И придавило десяток бамбуковых монстров. Это тех, что диаметром сантиметров пятнадцать, и длиной под тридцать метров.
Именно придавило — гигантский бамбук отказался ломаться под гнётом. Частично согнулся, частично расщепился. Странно, что согнулся. На ощупь бамбук казался совсем твёрдым, и не скажешь, что трава.
Я бездумно потянулся проверить жесткость поваленного стебля. И…ударная волна.
От прикосновения стебель, уже напряжённый до предела, раскололся. Пальцы онемели, когда их грубо отбросило в сторону, чудом не оторвав. А вырвавшаяся на свободу бамбуковая щепка просвистела мимо моего носа чуть ли не на сверхзвуковой скорости. Куда там лукам. Натуральная, в прямом смысле, баллиста!
Я потряс рукой. Мало мне было ядовитых комаров, теперь ещё и бамбуком ушибло. Нет, даже контузило. Либо мне дико не везёт, либо я — дурак. Не исключено, шаманка Ади была права в оценке моих умственных способностей.
Склоны оказались относительно простенькими. Лезь надо вниз, градус наклона терпимый, даже подлые обрывчики не так часто попадаются, да и лес относительно разрежённый. Много только бамбука. Скорее всего, остальным деревьям трудно прижиться на практически песчаной почве. Единственное, почему переход ещё не стал лёгкой прогулкой — это засеки.
Подленькие такие засеки. Пытаешься обогнуть очередной завал из растительного мусора — обязательно упрёшься либо в заросли колючей травы, либо в скользкий склон, либо вообще в лужу.
Учитывая разнообразие местной паразитической живности, и склонность песка к превращению из простого в зыбучий, даже лужи являются полной гадостью. В которую можно сунуться только, если жизнь не дорога.
