Триста миллионов лет спустя - [5]

- Листики! - сиплым от изумления голосом шепчет Мажид. - Листики вырастают, а эту штуку... сделали!

Мажид светит вокруг и находит еще одну глыбу с "гнездом" в середине. Он соединяет их, и полушарие оказывается в недрах одной большой угольной глыбы.

- Давай кончай работу! - вдруг приказывает Мажид и, кивнув Лешке, выбегает из забоя. Он прижимает находку к груди.

Клеть подъемника с рабочими взлетает на-гора.

- Бомба, Мажид? - спрашивает Лешка, опасливо поглядывая на полушарие.

- Откуда может оказаться в угле бомба?! - отвечает Мажид.

Перемазанные угольной пылью Мажид и Лешка катят железную тачку по двору шахтоуправления.

В тачке громыхают рва угольных куска и... цельный металлический шар величиною с арбуз.

Они прямо с тачкой въезжают в здание шахтоуправления. Вокруг них толпа. Все кричат, размахивают руками, хватают рабочих за плечи. Лешка суетливо отмахивается свободной рукой. И только Мажид невозмутим. Он упорно пробивается вперед, к двери с табличкой "Главный инженер".

- Они с ума сошли! Прямо с тачкой въехали! - сообщает всем вновь подбегающим секретарша "главного".

По коридору бежит дежурный врач в белом накрахмаленном халате.

На шум открывается обитая коричневой кожей дверь и выходит "главный". Он машет рукой и грозно глядит на тачку. Взглянув, говорит последние разумные слова, которые слышали oт него в этот день. Он говорит:

- Откуда это у вас, Сармулатов?!

- В угле нашли. В пласту, - отвечает Мажид, - давай организуй комиссию, Иван Иваныч.

"Главный" берет шар, прижимает к белой шелковой груди и идет в кабинет. Мажид с Лешкой беспрепятственно катят за ним тачку по красной плюшевой дорожке.

Дверь, обитая коричневой кожей, захлопывается перед носом секретарши.

Тишина и недоумение в приемной. Когда через минуту секретарша заглядывает в кабинет, мы видим: Иван Иваныч - черный, потный и сопящий над угольной глыбой - машет досадливо рукой:

- Нету, нету меня! Дома... или там... в тресте!

Секретарша понимающе кивает головой и осторожно прикрывает дверь.

- Совещается с бригадиром молодежной бригады, товарищем Сармулатовым, поясняет она собравшимся...

Вечером того же памятного дня... Планетная обсерватория.

Градов почти бегом проходит мимо грандиозной антенны радиотелескопа и стройной башни главного инструмента обсерватории... В саду, где причудливо смешались представители скудной растительности Крайнего Севера, высокогорных областей Памира и безводных пустынь Средней Азии, Градов встречается с врачом профессора Бахарева. Старая женщина воинственно настроена.

- Предупреждаю вас, молодой человек! - еще издали начинает она. - Я запретила профессору Бахареву волноваться. Я запретила ему заниматься даже его депутатскими делами!

Она решительно загораживает инженеру путь к профессорскому особняку.

И очень может быть, что женщина так и не пустила бы Градова к профессору, но... у особняка слышится грохот и старческий голос...

Взъерошенный профессор Бахарев в полосатой пижаме, размахивая большим молотком, приколачивает что-то к двери и кричит между ударами:

- Уговаривать меня приехали?.. Ну идите! Идите сюда!.. Да не слушайте вы эскулапа! Эта старая женщина понимает в сердцах, но ничего не смыслит в людях!

Дарья Матвеевна обиженно поджимает тонкие губы и, ни слова больше не говоря, идет вон из сада... Дорога к профессорскому дому открыта.

Бахарев уже приколотил к двери табличку, на которой написано:

"Я ВСЕГДА И ДЛЯ ВСЕХ ДОМА!"

В кабинете он влезает на стул и вешает над своим рабочим столом другую табличку, на которой значится:

"ПРОШУ САДИТЬСЯ БЕЗ ПРИГЛАШЕНИЯ!"

- Мои избиратели еще не отзывали меня! - говорит старик и, спрыгнув со стула, усаживается на диван.

- Ну-с, голубчик Иван Митрофаныч, вы приехали уговаривать меня? Начинайте, - Бахарев складывает руки на груди и приготавливается слушать терпеливо и долго. Но... не успел Градов и рта раскрыть, старик, встрепенувшись, добавляет; - Только предупреждаю: никакие уговоры не заставят меня отказаться от результатов пятнадцатилетних трудов. Я никогда не соглашусь с проектом Забродина. Никогда! Не для того народ избрал меня своим депутатом, чтобы я помогал без всякого смысла выбрасывать миллиарды народных рублей на ветер... на небо!

- Алексей Павлович, ради бога, разрешите и мне высказаться?

- Ну-ну, чего вы там кипятитесь? - ворчит Бахарев, в гневе которого много усмешки и озорства.

- Разговор не о проектах! Случилось невероятное, и если можете, вам надо немедленно поехать в Академию наук, - говорит, наконец, Градов, полный радостного нетерпения.

- Зачем?

- Не могу... пока не имею права объяснить, но поехать надо. Алексей Павлович, вы потом поймете, поверьте мне!..

Крутятся бобины. Тянется лента. Мы вновь слышим голос Бахарева:

- Невероятное уже случилось. А люди еще не знали, и все на Земле шло своим чередом...

К зданию президиума Академии наук мчатся автомашины.

Летят вертолеты.

Солидные люди медленно поднимаются по парадной лестнице. Всех встречает секретарь президиума - представительная, сдержанная молодая женщина.

- Почему меня оторвали от дела? Что случилось? - спрашивает у нее академик Забродин.