Трио «Душа» и Сестрица Лу - [22]

— Да, конечно. Но представь себе: в один прекрасный день какой-нибудь человек встречает полицейского-го, который выглядит как все нормальные люди. Или у того маленькие ноги и большая голова. И, может, шея у него будет совсем не красная, а белая или загорелая. А теперь представь, что в тот же день тот же самый человек читает твою статью. И думает: «Этот писатель наврал в мелочах, значит, и в главном он не прав».

— Я же говорил, что ты не поймешь! — Фесс протянул руку за статьей.

— Погоди, я тут еще кое — чего хотела посмотреть, — сказала Лоретта, быстро перелистывая бумаги.

— Ты это тоже не поймешь. Верни мне все назад!

— Фесс, ну подожди, пожалуйста, — попросила Лоретта. — Дай мне это прочесть. Я так много слышала о твоих стихах, но ни разу не читала ни одного твоего стихотворения.

— Хорошо, только побыстрее, — проворчал Фесс и, засунув руки глубоко в карманы брюк, повернулся спиной к Лоретте.

Подозревая, что к своим стихам он относится с еще большей щепетильностью, Лоретта решила не критиковать их, даже если они не понравятся ей, как его статья. Но в ее решимости нужды не возникло.

— Здорово, Фесс! — воскликнула Лоретта, кончив читать. — Я надеюсь, что твоя газета обязательно выйдет. И ты напечатаешь их на первой странице.

— Ты это серьезно? — вновь удивленно вытаращил на нее глаза Фесс.

— У меня, к сожалению, никогда так не выйдет. А жаль! — искренне призналась Лоретта.

Все еще не веря ей до конца, Фесс нервно взмахнул рукой и сказал:

— Послушай, я боюсь, ты не поняла. В этом стихотворении говорится не просто о коте. Оно — о человеке, который…

— Прекрасное стихотворение, — быстро перебила его Лоретта. — И все здесь понятно без всяких объяснений.

— Его надо еще доработать, — смущенно заметил Фесс.

— Зачем? В нем и так все замечательно. И не смей менять в нем ни одного слова.

Фесс неуклюже переминался с ноги на ногу; казалось, похвала смутила его больше, чем критика. Потом молча протянул руку за листками.

Лоретта отдала ему все, кроме стихотворения.

— У меня к тебе просьба, Фесс. Можно я оставлю у себя стихи? Всего на один вечер? Ну, пожалуйста!

— Зачем еще? — встревожено покосился на нее Фесс.

Лоретта хотела было признаться ему во всем, но передумала.

— Я хочу выучить их наизусть, — обманула она. — Все, что мне по-настоящему нравится, я стараюсь запомнить. — А так как Фесс все еще с недоверием смотрел на нее, Лоретта продолжала:

— Я беру пример со своей мамы. Она обычно учит наизусть стихи из Библии. Она говорит, что так никто их у нее не отнимет.

— Вот в чем беда нашего народа. Во всей этой религии, — сказал Фесс. — Если бы они хоть раз встали с колен, они могли бы жить с высоко поднятой головой.

— Ты прав, наверно, — смиренно согласилась Лоретта и тут же представила себе, что сказала бы по этому поводу мама: «Этот мальчишка — сущий дьявол. И ты хуже самого сатаны, если слушаешь его болтовню и не осуждаешь его». Однако, вместо того чтобы осудить Фесса, Лоретта лишь улыбнулась, представив себе мамину реакцию.

— Я люблю учить стихи, особенно теперь. Я бы с удовольствием выучила наизусть твое стихотворение.

— Ну что ж, валяй, — угрюмо буркнул ей Фесс. У двери он спохватился: — Только не вздумай показать его своей ненаглядной учительнице. Не хочу, чтобы она читала его в сыром виде.

— Не бойся, не покажу, — пообещала Лоретта, улыбнувшись про себя. Видно, Фесс не такой уж свирепый и независимый, каким представляется, если собирается показать свои творения мисс Ходжес, подумала Лоретта.

Теперь она значительно меньше боялась его и все же обрадовалась, когда он ушел. Ей не терпелось, чтобы он ушел, с той минуты, как у нее родилась захватывающая идея.

«Блюз голодного кота»! Стихотворение с таким названием само просилось, чтобы к нему написали музыку!

Начала она очень осторожно и издалека, подбирая пока одни аккорды. Сочинять песню все равно что строить дом, говорил Слепой Эдди. Сначала ты подбираешь аккорды — это твои кирпичи, затем настилаешь поверх них мелодию, как доски… В конце концов Лоретта подобрала аккорды к первым трем строчкам:

Я — кот голодный

Бреду в тоске промозглой

Совсем один унылый.

Но на следующей строке дело застопорилось; стихи оказались сложнее тех трех-четырехстрочных блюзов, которые играл Слепой Эдди. Лоретта никак не могла продвинуться вперед, постоянно натыкаясь на фальшивые аккорды, чувствуя себя более слепой, чем старый слепой музыкант; он, по крайней мере, легко находил дорогу на клавиатуре. Что-то подсказывало Лоретте, что надо бы перейти в другую тональность. Но в какую? Лоретта не знала. После многих неудачных попыток она наконец подобрала трезвучия к двум следующим строчкам…

Сочинив музыку к первым пяти строкам, Лоретта испытала громадное облегчение. Она несколько раз подряд проиграла и пропела начало блюза, и с каждым разом оно нравилось ей все больше. Но в первом куплете оставались еще две строки, и что делать с ними — Лоретта понятия не имела. Она перепробовала множество аккордов, но ни один из них не подошел. Все они как бы повисали в воздухе вместо того, чтобы завершить мелодию. Испробовав десяток вариантов, Лоретта заиграла сначала и вдруг отыскала! Оказывается, ничего не надо было сочинять: надо было лишь вернуться в исходную тональность.