Трио «Душа» и Сестрица Лу - [21]

С каждым тактом она все больше входила во вкус, веселее и игривее получался у нее аккомпанемент. Лоретта уже готова была поверить в то, что ей наконец удалось найти нужную манеру исполнения, когда за ее спиной раздался громкий, неприятный смех. Лоретта перестала играть и обернулась.

Смех повторился.

— С чего ты взяла, что можешь научиться играть блюзы? Этому не учатся. С этим надо родиться.

Лоретта так увлеклась игрой, что не заметила, как стемнело. В наступившей темноте она не могла разглядеть лица говорившего, а голос показался ей незнакомым.

— Такой девице, как ты, играть блюзы — все равно что Эдгару Гуверу танцевать бугалу. — В этот раз сатанинский надрывный смех донесся уже из другого угла. Лоретте стало страшно: это мог быть вор, бандит — да кто угодно мог зайти с улицы в открытую дверь мастерской! Но в следующий момент мимо проехала машина, и в свете ее фар в дальнем углу комнаты блеснули круглые стекла очков.

Лоретта встала и на ощупь добралась до настенного выключателя. Всегда она оказывается в невыгодном положении перед этим мальчишкой, подумала Лоретта. Ну так надо, по крайней мере, лишить его дополнительного преимущества — скрываться от нее в темноте.

— Не нравится — не слушай, — спокойно ответила Лоретта и зажгла верхний свет, осветив сидевшего на корточках в одном из углов Фесса, надутого, уродливого, похожего на жабу.

При ярком электрическом свете в нем не было ничего пугающего.

— Почему тебе обязательно все надо обругать? — с неожиданной смелостью спросила Лоретта. — И вообще, что ты против меня имеешь?

— Откуда ты взяла, что я против тебя что-то имею, свистушка?

— Нет, правда! Ты слова не можешь мне сказать, чтобы не оскорбить меня. Что я тебе такого сделала? Сидела здесь одна, играла на рояле…

— Ты оскорбляла мой слух, — проворчал Фесс. — То, что ты тут изображала, слишком напоминает издевательства белых музыкантов над нашей музыкой. Пустое трыньканье, и ни капли души.

Его замечание уязвило Лоретту: оно было не так уж далеко от истины. Разве сама Лоретта не замечала, какими неуклюжими были ее попытки воспроизвести музыку Слепого Эдди. Но, как бы то ни было, сдаваться без боя она не собиралась:

— Я, между прочим, не белая.

— Почти белая, — раздраженно произнес Фесс. — Ты когда последний раз смотрела на себя в зеркало?

— Человек не виноват в цвете своей кожи, — ответила Лоретта и, не подумав, добавила: — Я же не ругаю тебя за то, что ты урод.

Фесс вздрогнул и съежился, словно захотел вдруг стать меньше и незаметнее, но Лоретте было не до его чувств.

— Поэтому ты такой злой и вредный, — продолжала она. — Если бы ты был добрее к людям, все бы забыли о том, что ты… несимпатичный. Странно, что такой умный парень не понимает таких простых вещей.

Одним длинным прыжком — он все больше напоминал ей лягушку — Фесс с корточек поднялся на ноги и неуклюже заковылял к двери, словно был ранен. Лоретта вновь пожалела о том, что вовремя не придержала язык. Но Фесс был слишком горд, чтобы имело смысл просить у него извинения. Заметив у него под мышкой свернутые в трубку листки бумаги, Лоретта решила попробовать с другого конца:

— А что это у тебя? Рассказы для газеты?

— Ну! — прохрипел в ответ Фесс.

Ощущая себя победительницей, Лоретта с радостью пошла на уступки.

— Ой, дай мне их почитать. Ну, пожалуйста! Мне безумно интересно!

— Все равно не поймешь, — сердито проквакал в ответ Фесс, однако остановился, боком повернувшись к Лоретте.

А я очень постараюсь, — усердно заискивала перед ним Лоретта. — Я, конечно, мало чего понимаю в расовой проблеме и подобных вещах. Но, если я чего-нибудь не пойму, может, ты будешь

добр и объяснишь мне.

Из-за толстых стекол очков на Лоретту смотрели удивленные, настороженные глаза.

— На, — сказал Фесс и неуклюже протянул ей листы бумаги.

«ДАДИМ ОТПОР РАСИСТСКИМ ПАУКАМ!!!!!» — прочла Лоретта на первом листе, крупными буквами и с пятью восклицательными знаками. И дальше, с абзаца:

«Вооруженное чудовище преследует наш народ. Большое, жирное, с красной шеей и в синей форме, оно избивает наших женщин и детей и убивает всех молодых мужчин, которые попадаются ему на пути. Хотя сам он большой, мозги у него маленькие: обычно он носит 2–го размера фуражку и 12–го размера сапоги. И однако этот полуидиот имеет АБСОЛЮТНУЮ ВЛАСТЬ над нами! Если мы не разделаемся с этим чудовищем, значит, мы заслуживаем те страдания, которые он нам причиняет…»

Лоретта перестала читать и робко заметила:

— Ты очень хорошо пишешь.

— Спасибо, — коротко ответил ей Фесс.

— Но, — продолжала Лоретта, — тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь?

— Каждое слово здесь — правда, — ответил Фесс, сердито уставившись в какую-то точку на стене, чуть справа от Лоретты. — Дальше я привожу примеры, подтверждающие мои слова. Примеры из жизни, из газет.

— Я знаю, что это правда, — возразила Лоретта. — То есть что полицейские злые. Некоторые из них. Но ведь не у всех же у них большие ножищи и маленькие головки. Некоторые бывают довольно… пропорциональные. — Лоретта едва не рассмеялась.

— Я пишу о символическом полицейском! — закричал Фесс. — Я просто соединил вместе всех «пауков», которых знаю, понимаешь? — Он нетерпеливо взмахнул рукой, как бы показывая, что объяснять это Лоретте значит даром тратить время. — Ладно, все это мелочи. Главное — распространить призыв.