Тринадцатый стул - [32]

Господин Бухарин тут же позвонил своему бухгалтеру и буквально спустя минуту вывел на принтере Игорю, интересующую его информацию.

— Оперативно, — удивился тот. — А ничего, что рабочий день давно окончен.

— Ничего, — улыбнулся антиквар, впервые за все время разговора. — Если бы я попросил об этом даже ночью, то все было бы исполнено с той же скоростью. Работа у меня такая — требует порой мгновенного принятия решения. А со своим бухгалтером я не первый год работаю.

Игорь пробежался глазами по списку, стараясь отыскать знакомые фамилии. Так и есть, в списке значился Понайотов Эдуард, уборщик подсобных помещений, работавший на антиквара и по сей день.

«Вот стервец, — чуть не выругался Игорь. — Знал ведь, что камеры липовые, ничего не боялся, когда кромсал стулья. А потом просто ушел вместе с другими сотрудниками, как ни в чем не бывало».

— Вы все же поставьте хотя бы дешевые камеры слежения, — попросил Игорь, прощаясь с антикваром.

Глава 17

Выйдя из магазина на улицу, Игорь тут же позвонил Андрею.

— Ты где? — спросил он его.

— Продолжаю сторожить тетю Машу и ждать тебя к ужину, — бодро отозвался тот. По голосу чувствовалось, что настроение у Андрея отличное.

— Ждите, без меня не начинайте, — попросил Игорь. — Я только домой на секундочку заскочу, выдам последние наставления матушке и поцелую ее перед отъездом.

Его в принципе теперь мало интересовала причастность Ирины Витальевны ко всей этой истории, но кое-какие детали все же не помешали бы для полноты картины…

— Мне кажется, что я теперь знаю все, — сказал Игорь, когда ужин закончился, и они с тетей Машей во главе дружно переместились в гостиную, чтобы немного расслабиться за рюмкой хереса, который обнаружился у старушки в баре. Оказывается, она не только коньяк любила. — Раскрывать тайны будем прямо сейчас? Или всех участников пьесы под названием «Тринадцатый стул» пригласим?

— Думаю, что надо позвать всех, кого эта история зацепила хоть каким-то боком, — покачал головой Андрей. Он любил, когда в конце «дела», можно было поставить жирную точку.

— Ну, тогда, — предложил Игорь, — надо связаться со всеми участниками согласно списку.

Он выложил перед Андреем и тетей Машей листок с именами и номерами телефонов.

— Подготовился, — язвительно прохрипела старая женщина.

— В моей работе без этого никак нельзя, — с видимым равнодушием пожал плечами Игорь.

А Андрей довольно улыбнулся — его школа…

Обзвонили всех, предупредили, но решили, что рассказывать Игорь будет тем, кто придет, то есть кому действительно интересно. Сбор был назначен все в той же квартире у тети Маши. На тех, кто не придет, плевать — пусть мучаются в неведение…

В назначенное время собрались все, кроме Ирины Витальевны Михайловской. Но она позвонила заранее лично Игорю и попросила ее не ждать, так как у нее назначена встреча с автором, которую невозможно ни перенести, ни отложить, хотя сказала, что ей тоже интересно услышать все из первых уст. Игорь пообещал предоставить ей стенограмму их встречи, так сказать, в узком кругу…

— Начну издалека.

Игорь внимательно оглядел присутствующих: тетя Маша, Галина, Аглая с супругом Эдуардом, Вадим с синяками под слоем театрального грима, швы со лба, правда, уже сняли, господин Бухарин, нервно прячущий руки в карманах, и Андрей — сторонний наблюдатель.

— Юлия Михайловна, с которой все началось, в девичестве, если я не ошибаюсь, Иволгина, дочь священника, выпускница института благородных девиц, после февральской революции семнадцатого года, категорически отказалась покинуть Россию, когда вся ее семья эмигрировала в Америку, вывозя за океан все свое состояние в золоте и бриллиантах. Она так поступила, не потому что была влюблена, а исключительно по идейным соображениям, а если быть точнее, она была влюблена, только не в мужчину, а в идеи социал-революционеров. Она даже замуж вышла за одного из лидеров весьма популярной в то время партии эсеров, господина Алтухова. Юлия Михайловна, на самом деле, была достаточно известной подпольщицей и носила кличку Попова дочь, оставаясь верной своим убеждениям до самого конца. По чисто случайному совпадению она потом абсолютно официально сменила фамилию Алтухова на Попова, выйдя вторично замуж, и легализовавшись. С Юлией Михайловной на этом этапе как бы все.

Игорь Многозначительно поднял палец.

— Казалось бы, — продолжил он после того, как отхлебнул воды из стакана, как докладчик во время лекции, — стоило угомониться. Любой бы так и сделал, будь он на месте Юлии Михайловны. Но старая революционерка категорически не желала мириться с тем, что у власти находилась партия большевиков, и продолжала вести «подпольную» борьбу. Точнее на эту самую борьбу она непрерывно получала средства в виде валюты и драгоценностей из-за границы — ее двоюродная сестрица, которая как раз таки эмигрировавшая в Америку, при каждом удобном случае тайно передавала Юлии Михайловне «посылочки» с инструкциями и валютой. С начала девяностых она стала делать это вполне открыто и легально. Только бабушкам в то время было уже так много лет, что ни на какую революционную борьбу они были не годны. Но старые подпольные привычки у Юлии Михайловны остались. Айн момент, — Игорь, как фокусник, щелкнул пальцами и, отойдя к окну, из-за портьеры извлек старый потрепанный стул.