Тринадцатый стул - [21]

— Бабульке много не нужно было на житье в ее возрасте, к тому же раскулачивания и экспроприации ее научили жить скромно, не привлекая к себе внимания, то есть по средствам или чуточку лучше. Она даже в домработницы к себе пригласила одинокую дальнюю родственницу, нашу тетю Машу, чтобы платить за уход за ней и уборку квартиры не чужому человеку.

— А остальные деньги? — не удержался от вопроса Андрей.

— А вот куда делись остальные деньги, непонятно, — ответил Игорь. — Тетя Маша сказала, что Юлия Михайловна их где-то ныкала по квартире.

— Судя по всему, пятьдесят тысяч вы с антикваром отыскали, — хохотнул Андрей. — Может, и не было больше долларов?

— Нет, были еще, — покачал пальцем Игорь. — Вопрос, только где их заховала старая подпольщица?

— Почему подпольщица? — рассмеялся Андрей.

— Госпожа Попова, будучи молоденькой девушкой, вышла замуж за революционера-меньшевика, и большую часть своей жизни скрывалась в подполье, меняя адреса и явки. Ее муж был намного старше ее, его даже на фронт в сорок первом не взяли по возрасту. Но как бы то ни было, революционер умер дома в своей постели, а не в тюрьме или ссылке. Его жена, наша Юлия Михайловна, находясь в эвакуации, вышла второй раз замуж за недавно овдовевшего известного инженера, перейдя на легальное положение после подполья. Квартира, в которой проживала наша революционерка до самой своей кончины, раньше принадлежала ее мужу-инженеру, которого она тоже пережила не на один десяток лет.

— И откуда это известно?

— Со слов тети Маши, естественно, — пожав плечами, ответил Игорь. Не сам же он выдумал это? — И вообще старушка гордится своей родословной — сейчас это модно иметь каплю голубой княжеской, а лучше царской, крови в жилах. И из Галины она обещает сделать светскую даму и удачно выдать замуж. Поэтому она и перекрестилась, когда у той прекратились отношения с нищебродом и прощелыгой, по ее мнению, Вадимом Иванцовым.

— А это кто таков буде?

Сыто икнув, Андрей отставил поднос с пустой тарелкой в сторону и, томно прикрыв глаза, откинулся на подушки, довольно поглаживая полное брюхо.

— Сигаретку бы еще, — протянул он.

— Пока на работу не выйдешь, курить не разрешу, — ответил Игорь строго.

Андрей хитро улыбнулся. Это в присутствии Игоря он прикидывался больным и немощным. А сам давно уже вставал с постели, и не только вставал, но еще и одевался и выходил в продуктовую лавку, расположенную в их доме, чтобы купить себе сигарет. А потом, плотно прикрыв дверь, чтобы не тянуло в комнату, стоя на балконе, с наслаждением выкуривал одну сигарету за другой, не забывая поглядывать в сторону пешеходной дорожки, откуда мог появиться Игорь. Затем чистил зубы, укладывался снова на постель и дожидался друга. А если бы тот спросил, почему в его комнате сигаретным дымом воняет, он бы с чистой совестью указал на распахнутую по случаю жаркой погоды балконную дверь и невозмутимо произнес:

— Не видишь, с улицы натянуло.

— А впрочем, пойдем, покурим, — неожиданно согласился Игорь, протягивая Андрею руку. — Мне кажется, что ты вполне здоров, и если бы не больничный, я бы давно тебя выпнул на работу.

Он, как факир, извлек из-под подушки, на которой до этого лежал Андрей, початую пачку сигарет и зажигалку.

— И как догадался? — спросил тот удивленно.

— А ли я не сыщик? — улыбнулся Игорь в ответ.

Он не сердился на друга, просто незачем его за мелкого держать — и он тоже кое-что может и умеет.

Андрей со счастливым выражением лица затянулся сигаретой.

— Почти все встало на свои места, кроме одного.

— Что тебе непонятно?

Игорь, не выдержав, тоже закурил. До этого почти целый месяц к сигарете не прикасался, пока болел Андрей, пытался составлять ему компанию.

— За какие такие заслуги родственники бабульки передавали ей и пересылали валюту, причем немаленькими суммами? Не за получение же в неизвестном будущем мифической квартиры в России.

Андрей сделал еще несколько затяжек и затушил окурок в пепельнице.

— И меня мучил этот вопрос, — кивнул Игорь. — Я спросил у тети Маши. Она наклонилась ко мне и прошептала: «Золото, бриллианты». Я ничего не понял, но переспрашивать не решился — старушка была к этому моменту уже достаточно пьяна. Галина завтра дома, не работает. А в понедельник я снова навещу тетю Машу, когда ее квартирантка уйдет на работу.

— Только коньяк больше не предлагай старушке, только кофе, — рассмеялся Андрей. — Иначе она опять тебе ничего не расскажет. Ты пойдешь к ней снова. И результат — я потеряю своего друга, потому что он сопьется.

— А здоровье бабушки тебя не волнует? — надул губы Игорь.

— Нет, — Андрей, продолжая смеяться, обнял его за плечи. — Вот за бабулю я совершенно спокоен. Она старой закалки — ее надолго хватит. А тебя нет.

— Мне домой пора.

Игорь с тоской взглянул на часы. Он бы не торопился, но с матушкой переговорить надо, чтобы она со своей подругой переговорила и узнала, когда та, привезла своей крестнице шляпку, а заодно и выяснила, откуда у той взялось серое платье, если знает. И надо не просто с матерью побеседовать, но и чтобы она с Ириной Витальевной договорилась о встрече — та ни за что не станет обсуждать подобные вещи по телефону. А родительница послезавтра уезжает за товарами для своего салона, так что времени у него в обрез…