Тринадцатый легион - [72]

Все эти мысли бурлят в моей голове со скоростью света, всех вокруг меня, словно загнали в какую-то петлю стазиса, вся вселенная делает паузу в своей размеренной жизни, чтобы я мог сделать выбор. К тому же, возвращаются все эти голоса на задворках моего разума. Ты же гвардеец Империума, говорят они. Это шанс проявить себя, увещевают меня. Вот там ты покажешь всем, что действительно чего-то стоишь. Вот там-то Полковник и поймет, что ты за человек. Человек, повторяют они, а не преступный элемент, мешок с дерьмом.

— Я пойду, Полковник, — слышу я свой голос, мой разум ощущает, словно я сам плаваю вокруг своей собственной головы, позволяя какой-то другой части себя контролировать это мгновение. Остальные тоже отвечают, но на самом деле, я не слышу, что они говорят, мой разум все еще плавает вокруг, пытаясь поймать самого себя. Я слышу, как Гудманз пробормотал что-то о том, что смерть в Коританоруме будет для него освобождением. Затем, с ощущением удара по голове, мое сознание возвращается в тело.

Если я переживу это, я волен уйти на все четыре стороны. Я не сомневаюсь, что Полковник сдержит свое обещание. Все, что мне нужно, так это пережить еще одну миссию, еще один бой. Хорошо, да, это Коританорум. Но я в последнее время проходил через такое дерьмо и все еще жив. Кто знает, может по сравнению, это будет легким заданием, если Полковник все правильно рассчитал.

Когда это осознание просачивается в мои мысли, я умудряюсь вернуть свое внимание к другим. На полу все еще лежит только один разорванный пергамент, так что это означает, что все остальные так же согласились. Все смотрят на меня, включая Полковника, и я осознаю, что кто-то говорит что-то мне, но я не слышу, мой разум полностью поглощен собственными мыслями.

— Что? — переспрашиваю я, заставляя себя мыслить четче. Очень важно рассуждать здраво, если я собираюсь еще раз увидеть этот пергамент.

— Мы сказали, что пойдем за тобой, а не за Полковником, — повторяет Лори, одобрительно глядя на меня.

— Что? — рявкаю я злобно, потому что в замешательстве. — Что это значит?

— Это значит, что если ты считаешь, что у нас получится, то мы тоже хотим попытаться, — объясняет Лори, ее бледное лицо излучает искренность.

— Хорошо, гвардейцы, — произносит Полковник, — мы выдвигаемся с наступлением темноты. У вас есть два часа на подготовку.

БУРЯ, кажется, прошла, грохот грома затих, его заменил рев артиллерийских батарей вдалеке. Мы сидим на каменистом пригорке, насколько я могу сказать, примерно в восьмистах метрах от текущей позиции Имперских окопов. Перед нами на километры тянется кишащая повстанцами равнина. Кажется, что все это своего рода перевалочная база, открытое пространство гудит от деятельности. Издалека я могу только предполагать, где находятся подземные проходы для вылазок Коританорума. Две сторожки обрамляют огромные бронированные ворота, вставленные в скальный выступ горы, в которой вырыта большая часть цитадели. И в этой горе с легкостью можно обороняться, выдержать все, кроме самой длительной и направленной орбитальной бомбардировки. Кто знает, насколько глубоко уходят нижние уровни? Части над землей окружены концентрическими, зазубренными стенами, каждая в метры толщиной, построенные из соединенной пласстали с рокритом. Их сложно повредить снарядами и энергетическим оружием, их наклоненные формы предназначены, чтобы отражать атаки с мертвого пространства между ними. Это пространство тоже огневой мешок, чистое и гладкое, где нет никакого укрытия достаточно удачливым врагам, которые преодолели бы одну из стен. Я понимаю, почему полмиллиона гвардейцев без особого эффекта бросались на бастионы этого укрепления.

Меня отвлекает пролетевшая на запад слева от нас кучка сигнальных ракет, распустившаяся желтыми цветками взрывов.

— Это сигнал, которого мы ждали, — произносит Полковник, он стоит рядом со мной на краю брошенного окопа повстанцев. К этому времени сражения ушли из этой области, и соединяющиеся траншеи вдоль линии горного хребта дают нам превосходное укрытие от пристального взора защитников Коританорума. Собранные перед нами силы, возможно, ударят вдоль южного фланга Имперских окопов, надеясь, по возможности, закрепиться и зажать огромную часть солдат Императора между этим отрядом и стенами Коританорума.

— Начинается диверсионная атака, — информирует нас Полковник, со щелчком закрывая корпус золотого хронометра, полученного от комиссариата до того как мы оставили пост, где он поставил нам ультиматум. Положив таймер во внутренний карман шинели, он, по-видимому, расслабляется и осматривается. На самом деле сильно расслабляется, учитывая, что это самая важная и рискованная миссия, с которой мы когда-либо сталкивались.

Звук падающих по скале мелких камушков над нами заставляет всех развернуться и поднять оружие — за исключением Полковника, который продолжает дальше смотреть на Коританорум.

— Добрый вечер, лейтенант Страйден, — не глядя, произносит Полковник, и мы видим молодого человека, карабкающегося вниз с горы, на его худом лице играет широкая улыбка.

— Рад вас видеть, полковник Шеффер, — весело произносит мужчина, после чего вежливо кивает каждому из нас. С головы до ног он завернут в искусно сделанный камуфляжный плащ, его раскраска практически идеально совпадает с серо-коричневыми скалами вокруг Коританорума. Он прыгает в узкую траншею, чтобы встать рядом с Полковником. Его плащ развевается на ветру.