—…а он не ответил — закончил я за Пилата
— Почему не ответил? — удивился Понтий — Сказал, что всяк кто от истины, слушает гласа его. Я так ничего и не понял, а фарисеи мне растолковать не захотели.
В дверь постучали, в атриум заглянул легионер в шлеме и с большим глиняным свистком на шее.
— Аве префект! — солдат ударил себя по панцирю кулаком, вскинул руку в приветственном жесте — Беда.
— Что случилось? — Понтий рывком встал ему навстречу
— Евреи громят торговые ряды римских купцов. Лонгин выступил из дворца с двумя центуриями — легионер замялся — И еще…
— Ну что там?!
— Пришел человек от саддукеев. Никодим…
Выходит, что ученики Христа пошли за нами в Иерусалим.
— Что он хочет? — Пилат нахмурился, стал вертеть массивный перстень на пальце
— Тоже солдат. Говорит, евреи убили каких-то учеников из секты этого Назаретяна. И разыскивают остальных.
Слово у меня в голове громко и тревожно загудело, я пошатнулся. Апостолы убиты? Или кто-то другой из учеников?
— Я сейчас подойду, — Понтий повернулся ко мне. — А ты Марк… Ты жди здесь! Мы еще не договорили.
Взмахнув полой тоги, префект быстро вышел из атриума. Я же так и стоял, не двигаясь, пытаясь вникнуть в набат Слова. Неужели я своими действиями так сильно изменил эту реальность, что…
Ум заходил за разум, перед глазами двоилось. Если апостолы погибли… то кто же теперь понесет Слово Христово людям?!
—…А ты забавный! — сзади раздался звонкий женский голос. Я резко обернулся и погрузился в омут голубых глаз. За моей спиной стояла девушка в зеленой столе. Одежда удивительно гармонировала с ее молочно-белой кожей. Внизу столы была подшита красная полоса, такого же цвета пояс обвивал тонкую талию римлянки.
— Кто ты?
— Разве ты меня не знаешь? — удивилась девушка. — Я Корнелия Квинта.
Квинта, значит, пятая. Голубые глаза римлянки манили и успокаивали. Слово в голове стихло, я смог перевести дух.
— Я дочь Пилата!
— У Пилата есть дочь?!
— Пятеро дочерей — гордо ответила девушка, поправляя пепельный локон в сложной прическе.
— Что ты тут делаешь?
— Подслушивала — улыбнулась Корнелия. — Мама послала узнать, когда мы выезжаем. А вы заперлись с отцом в атриуме…
Девушка внимательно на меня посмотрела. — Нет, ты не забавный, ты странный.
Я все еще задумчиво стоял в луче света, падающего из проема в крыше. Может, это и выглядело со стороны странно.
— Это правда — про Иешуа? — Корнелия подошла ближе, я почувствовал какой-то тонкий цветочный аромат — Маме на днях снился этот иудей — проповедник.
— Я должен идти! — я с трудом вернулся из омута девичьих глаз, направился к двери.
Надо как-то исправить то, что я натворил. Хотя бы спасти оставшихся. Как? Обращусь к Лонгину. Он мой должник. Если Понтий не даст солдат — поможет центурион.
— Мы еще увидимся, Марк — донеслось мне в спину, и в голосе Корнелии не было ни капли сомнений.
— Ты знаешь, как меня зовут? — обернулся я в дверях к девушке
— Теперь знаю — дочь Понтия улыбнулась, поправила складку столы на высокой груди. Да она со мной флиртует! Нашла же время, кокетка…
Я вежливо кивнул и быстрым шагом, почти бегом двинулся по коридору, по которому меня вели к Понтию.
— Не так быстро, Юлий! — на моем пути снова оказался тот самый толстяк в тоге, что вел по закоулкам дворца — Удели-ка мне немного времени.
Чиновник выпростал руку из складки тоги, показал мне золотой жетон с летучей мышью и ликторским топориком.
— Я Гай Руф Тиллиус. Ликтор фрументариев в Иудее.
А вот и спецслужбы нарисовались…
* * *
— Где твои фасции[2], ликтор? — поинтересовался я, когда мы зашли в небольшую комнату больше напоминающую кабинет. Шкафы со свитками, стол, на нем карта Иудеи и Идумеи. Судя по отметкам, вокруг Иерусалима находилось сразу два крупных подразделения. Легионы? Похоже, Понтий стягивал к столице воинские части.
— Фасции носят ликторы магистратов — усаживаясь в кресло произнес Гай и кивая мне на стул без спинки рядом — А ты, Марк, глазастый. Тиллиус перевернул карту на столе, убрал разбросанные свитки. — Рассказывай!
— О чем? — я обошел стул, глянул в окно. Створки решетчатых ставен мотало сквозняком, они хлопали по стене. Во дворе наблюдалась суета. Рабы спешно грузили седельные сумки на лошадей, а мешки и корзины в повозки, запряженные быками. Я просто кожей чувствовал как утекает время. В городе волнения, успею ли я спасти апостолов?
— Марк, не заставляй меня прибегать к крайним мерам — толстяк нахмурился, вытащил из под стола миниатюрный арбалет. Взведенный и заряженный небольшой стрелой. Наконечник ее масленно блестел. Яд…?
Я посмотрел в глаза «безопасника», усмехнулся.
— Если выстрелю в ногу — предупреждающе качнул арбалетом Гай — вытяжка из аконита сразу не убьет, сначала еще помучаешься.
— Похоже в этом доме не только Корнелия подслушивает — произнес я и резко ускорился. Вселенная опять словно «встала на паузу», а зрачки Тиллиуса начали медленно расширяться. Но ликтор только еще потянулся к спусковому рычагу, а я уже оказался у стола и выхватил из арбалета стрелу.
Надо отдать должное Гаю — он оттолкнулся ногой и кувыркнулся назад, выхватывая из под тоги кинжал. Даже не думал, что толстяк окажется столь резвым.
