Тринадцатая редакция. Модель событий - [6]

— Тогда, кажется, картина проясняется, — с интонациями опытного лектора сказал Шурик. — Читатель, представленный в этой комнате, хочет, чтобы писатель смеялся над собой, писателем, а восхищался им, читателем. И тогда все будут довольны.

— Я вовсе не предлагал считать мои читательские требования эталонными, — запротестовал Денис.

— Не волнуйся, — успокоил его Виталик, — посчитали не только тебя, но и меня. А я совсем не против того, чтобы меня записали в совершенные единицы измерения, всё равно чего.

— Единицы измерения необязательности, например, — предложил Денис.

Виталик изобразил на лице задумчивость: вроде бы его тут хотят обидеть, и надо на это как-то отреагировать. Но мало ли, чего «они» хотят, он и не подумает обижаться, не подписывался он исполнять такие глупые желания.

— Вот вы ещё поссорьтесь! — Шурик моментально вклинился между Денисом и Виталиком. — Сморите лучше, какая книга интересная. Состоит из одних цитат. Так разве можно?

— Не только можно, но и модно! — тоном эксперта ответил Денис. — Сейчас в моде искусство коллажа. Поскольку ничего нового придумать уже невозможно, то авторам приходится как-то выкручиваться. Отрезал тут — приделал там. Выдал за своё.

— Так вот чем занимается одна моя подруга! — обрадовалась Наташа. — Она покупает на рынке три разноцветные футболки, самые дешёвые, без картинок. Разрезает их на три части. А потом сшивает вручную, толстыми цветными нитками. И продаёт потом в Интернете в десять раз дороже. Хотя на выходе получаются те же самые три футболки, только немного в другом порядке. Но бизнес её процветает.

— Слушай, а я бы не отказался от такой футболки! А с цветами ямайского флага у неё есть? — тут же заинтересовался Шурик, — А она их вдоль или поперёк разрезает?

— Забудьте о футболках — не сезон пока, — перебил его Виталик, размахивая следующей книгой. — Лучше скажите: кто-нибудь из вас слышал, чтобы в реальной жизни один человек говорил другому: «Катиська ты ко всем чертям»? Вас, например, когда-нибудь посылали к ним катиться?

— Вроде нет, — немного подумав, ответил Шурик. Наташа и Денис в ответ только молча помотали головами.

— Меня тоже. И в этом наше счастье. А то представляете, каково это: собрались все черти, их вдруг кто– то оторвал от важного дела: обжарки убийц до золотистой корочки, пассерования растлителей, тушения воров в соусе из клятвопреступников и так далее. Они недовольны, крутят головами, требуют объяснения. А никто ничего объяснить не может, черти только прибывают. Вы помните условие: нам нужны абсолютно все черти, иначе проклятие не подействует. И тут один самый глазастый чёрт видит: из приёмного окна — ну, вроде как на почте бывают — выкатывается такое нечто. «Ты кто? Тебе чего здесь надо?» — спрашивает самый глазастый чёрт. «Да вот. Мне сказали, чтобы я к вам катился!» — «Знаешь, что? — свирепеют остальные черти. — Катись-ка ты обратно. Не торопись только особо, по дороге можешь прошвырнуться по всем кругам ада».

— Звучит очень зло и цинично, — заметила Наташа.

— А это тоже модно, — огрызнулся Виталик, — общество перепотребления обожает циничных авторов.

— К сожалению, — согласился Шурик, — даже слишком. Таких, которые — раз, раз — попирают всё доброе и светлое. Вам сказали, что надо надеяться на хорошее? Ни фига! Они обманули вас! Давайте, ломайте свою жизнь поскорее, вам нечего больше терять. Унывайте, это же так круто! Считается, что если циничный — то умный. Жизнь его била-била — не разбила. Мир его ловил-ловил — да не поймал. Почему же побитость жизнью приравнивают к жизненной мудрости? Кто-то когда-то обжёгся на молоке и дует теперь на воду. Демонстративно дует, чтобы никто не подумал, будто он может ещё раз попробовать это молоко! А молоко давно остыло, из него, может быть, уже кефир сделали, сыр, творог. Едят и нахваливают. А циничный наш даже и не смотрит в его сторону. На что ему сдался этот сыр?

— Да нет, всё правильно, — неожиданно резюмировал Виталик. — Пусть будет много таких авторов. Народу-то на земле ещё больше. Сыра на всех не хватит. Я, например, не готов ни с кем делиться своим честно заработанным сыром. Каррр!

— Ой, продолжение вышло! — взвизгнула Наташа, выуживая из-под юбилейной пятидесятой допечатки «Оздоровления с помощью табака и алкоголя» толстенький том с драконами и магами на обложке. Она раскрыла книгу на середине, прижала к груди, полистала и не смогла сдержаться — начала читать вслух: — «И тогда он поклялся страшной клятвой, что вернётся сюда, на это же самое место, через триста лет и три дня и возложит корону на голову потомка Светлой династии». Вау!!! Он всё-таки нашёлся!

— Кто бы сомневался, иначе бы не было интриги. А вот интересно, чем страшная клятва, которой на этот раз поклялся Седой Колдун, отличается от просто клятвы, которой он клялся в предыдущей книге? — проявил неслыханное знание предмета Шурик. — Когда он страшно клянётся, он что — страшными ногами топочет, страшными зубами скрипит?

— А чего он клянётся-то всё время? Захотел возложить корону — возлагай! Через триста лет даже свидетелей твоей клятвы не останется, — вмешался Виталик. — Это чтобы не забыть, — предположил Денис. — Ежедневника-то у него не было. А если поклянёшься, тем более страшно поклянёшься, то наверняка не забудешь.