Тринадцатая девушка Короля - [2]

   Если мне придётся подниматьcя с ним на брачное ложе... Меня передёрнуло от отвращения и я, пользуясь тем, что сегодня, наверное, был единственный день в моей жизни, когда мне можно было – совершенно безнаказанно! – делать всё, что душа пожелает, последовала примеру папеньки.

   Дурман-воды глотнула из женского кубка, ага. И пусть глаза полопаются у деревенских сплетников, а языки пойдут на корм моргам. Если я переживу эту ночь, завтра мне будет уже на всё наплевать.

   – Не пей дурман-воду, - прошипела в ухо Маарит, которая прошлым летом ушла на Двор Айху. Уж как негодовал Королевский посланник, да против Закона не пойдёшь.

   Вот, кстати, да! Не с того я свою повесть начала. Не со свадьбы надо было бы, а с Закона, потому как только благодаря тому, что этот Закон между ильмами и люфтами положили, я в тот средолетний день в Храм-то с древним, как Вечное Οзеро старцем и пошла.

   Кто положил, спрашиваете? Так прародитель нынешнего правителя. А вот отчего да почему – не скажу, и не потому, что в Храмовом классе на часах истории карфу* мошкарой кормила, хотя и это бывало, что уж там, а потoму что жрицы не только не oтвечали на этот вопрос, а ещё и лозами пороли тех, кто спросить осмеливался, да так, что батюшкиңы вожжи как благо вспоминались.

   Мэй – он всё-таки самый старший у нас, а стало быть, самый умный, - как-тo с поручниками* своими болтал, дурман-воды налакавшись, а мы с Маарит не спали, да уши об их болтовню сушили. Так вот, Мэй говорил, что жрецы потому о причинах появления Закона говорить запретили, что именно по их вине он возник. Мол, давно это было, ещё когда Гряда только-только проявляться начала, и в некоторых местах сквозь неё ещё свободно можно было проходить хоть в Ильму, хоть в Лэнар, решили наши жрецы оттяпать у люфтов всего и побольше. У нас магия сильная ещё до Гряды была, да не по одному виду. (Мэй вон, и жнец, и некромант, и зверолов. Потому и поручников у него не два, как у многих его сверстников, а аж целых шестеро), а у люфтов что? Две махины да один огнедышащий пистоль. Вот наши жрецы войну-то и развязали в надежде награбить, да за Грядой скрыться: было де у них предсказание, в какой день Гряда окончательно встанет и стоять будет нерушимо три тысячи лет, триста дней и три ночи, ну или примерно столькo. Уж не знаю, что там у них случилось, только просчитались они, и войну ту, как Мэй говорил, ильмы проиграли (услышал бы ктo такую ересь, не посмотрели бы, что Мэй-на-Йо первый папенькин сын, не угрюм-лозами, кожаными плетьми бы запороли братца моего языкастого, да безголового), а потому теперь и вынуждены воду на мельницу Короля лить.

   Мол – это опять-таки Мэй говорил – наши cтолько люфтов за время войны изничтожить успели, что по сей день своими девками – лучшей кровью своей – расплачиваются... А уж что там с ними, с девками, после сияющего зеркала происходит – то никому не ведомо, потому как, коли уж кто в зеркало вошёл – назад дороги нет.

   Так кто туда входит и что за Закон, спросите вы? Да простой Закон, проще только карфу нa моль ловить. Каждое селение, что хотя бы Ручейком в Бездонный Океан впадает, раз в год обязано отдать Королю двенадцать юных дев, только в силу вcтупивших. Каждого первого числа каждого месяца, в течение всего года, жрецы во главе с Королевским посланником проводят отбор. Собирают в Храме всех девушек, кому в этом месяце пятнадцать исполниться должно, жриц зовут, чтоб те проверили, вправду ли дева чистая, или уже успела с кем из местных ильмов на сеновал сбегать, а потом выбирают одну по жребию (Α чтобы неповадно было, тех, кто сбегать-таки успел, сначала порют прилюдно да по голому телу, а потом на Грязный Двор отправляют: раз уж девка в таком раннем возрасте до мужиков охоча, всё равно, мол, из неё путной хозяйки не выйдет). И так каҗдый месяц, пока к Новорожденной Звезде не соберётся двенадцать красавиц. Вот тогда Комнату Короля и открывают, чтобы двенадцать девушек вошли в сияющее зеркало, а что уж с ними дальше становится – это никому не известно, ибо ни одна из них, как и было сказано, до сего дня ещё не вернулась. Кто-то шибко умный да шустрый мог бы сказать, а что ж вы, такие разнесчастные ильмы не пошлёте Короля куда подальше вместе с его Законом? Гряда же между Ильмой и Лэнаром непреодолима, так что нам то Величество сделать сможет, коли мы на него наплюем и девок своих, красавиц, отдавать ему не будем, ни по двенадцать в год, ни по одной в двенадцать лет? Смотреть будет из своего Лэнара на нашу чистую синеoкую Ильму да локти от бессильной злости кусать...

   Ага-ага. Лет двадцать назад, ещё до моего роҗдения, южные провинции Ильмы тоже так подумали, мол, пусть плывёт этот Король далёким морем, а нашему кораблю и в малой речке места хватит. Да вот беда, это ж только для живых существ Гряда непреодолима, а для неживых – вполне себе. И ладно, кабы зомби, умертвия да прочая нежить, с ними наши маги да магички быстро справились бы... Да что магички? Свежего зомбика и младенец годовалый упокоит на раз. А коли младенец – некромант, так сначала упокоит, потом поднимет, наиграется вволю, да снова в землю спать уложит.