Тринадцать - [14]

Интересно, сколько всего существует поселений? Они все заполнены? Ведь в городах живут люди, а в Роковую Ночь Маги перенесли всех людей в посёлки. Получается, многие ушли в города по своей воле, и существуют неполные селения. Интересно, а как далеко мы сами находимся от ближайшего города? На каком континенте? На территории какой страны? Хотя, последние два вопроса интересовали меня меньше всего, точнее сказать не интересовали вообще. Да мы и не знали на них ответа, никто не знал.

— Через три дня я поеду в город — я медленно повернула голову в сторону, чтобы понять, кто это произнёс, и с ужасом поняла, что слова вылетели из уст Эльзы. Округлив от ужаса глаза, я спросила у неё:

— Что? Почему? Зачем, Эльза???

— Успокойся, Ана, не разводи панику! Мне необходимо поехать в город. Там военные будут раздавать оружие… Они потребовали, чтобы от каждого поселения прибыло по шесть человек на двух машинах. Нас вооружают, Ана. Необходимо было набрать шесть человек, но желающих у нас прямо-таки сказать нет — только я и один из наших Старших. Вторая из Старших тоже хотела поехать, но Ребекку уговорили остаться, чтобы жизнь в селении не останавливалась, а в случае чего, чтобы она смогла увести людей. В итоге, на данный момент набрана команда из двух человек — я и Иван. Четыре места вакантны.

— Ты с ума сошла, Эльза. Ехать в логово врага. А почему военные не привезут оружие сами в каждый посёлок?

— Ана, подумай и ответь мне — сколько, по-твоему, всего на земле поселений? У нас проживает 400 человек. А сколько всего жило людей на Земле до Роковой Ночи? Да, тогда погибло много народу, но уцелела немалая часть! Посёлков большое количество! Проще представителям каждого из них приехать в определённое место в определённое время. Ты пойми, что наша жизнь так поставлена — мы просто живём, радуемся новому дню, сопротивление радуется новому убитому упырю и отбитой провизии, но помимо нас ещё есть городские жители, ночующие под землёй, которые в своё время добровольно покинули относительную безопасность навсегда — обратно их не примут, ведь существует вероятность того, что они обратились в вампиров за время отсутствия. Если ты уходишь из поселения — уходишь навсегда. Есть военные, которые пытаются найти и уничтожить как можно больше кровопийц, есть учёные, которые пытаются найти способ при свете дня отличить человека от вампира, ведь вампир человека чует, находясь с ним в непосредственной близости! Существует тайное Управление, сидящее в бункере, координирующее работу военных, учёных, следящее за функционированием поселений. Мы винтики одного большого механизма, нами, как и прежде управляют, регламентируют наши жизни, иначе мы бы уже давно все погибли. Военные организуют безопасные подступы к городу и безопасные отходы от него тоже. Всё будет хорошо, в полном порядке, ничего не случится.

— Тогда записывай меня в добровольца тоже — кто это сказал??? Голос вроде бы мой. О Боже, это же сказала я. Я поняла причину своего спонтанного поступка — не хочу оставлять подругу одну, лучше пойду с ней.

— Тебя? — да, такого удивления на лице сестры я не видела ни разу.

— Меня — твёрдо подтвердила я. Эльза плохо на меня влияет, ох, плохо, ещё пару десятков лет и я созрею для вступления в ряды бойцов.

— Ты уверена, Ана? Назад дороги не будет. Если я сообщу Старшим, то пойти на попятную у тебя не будет ни единой возможности!

— Уверена, Эльза.

Подруга более не задала мне ни одного вопроса, не сказала ни единого слова. Удивление в её взгляде сменилось восхищением, что привело меня в крайнее замешательство. Она улыбнулась мне мягкой и нежной улыбкой и направилась в дом к Старшим. Если мне суждено повстречаться снова с этими кроваво-красными глазами, пусть я буду в этот момент рядом с дорогим человеком, которого на этот раз хотя бы попытаюсь защитить.

Поиски добровольцев действительно оказались делом сложным. Наша жизнь не основывалась на принуждении — каждый занимался тем, чем хотел, единственный запрет был наложен на выход за пределы очерченной территории, ну и выполнение определённых обязанностей в определённое время. Кроме этого нельзя было кого-либо принудить к чему-либо, всё основывалось на добровольном согласии и личном побуждении. До отъезда оставалось два дня, а нас было четверо, не хватало ещё двоих. Четвёртым к нам присоединился Старший соседней с нами комнаты в нашем доме Чарльз. Желательно, чтобы последние два добровольца тоже оказались мужчинами — с ними спокойнее, хотя порой глядя в их запуганные лица, начинаешь ощущать мужчиной себя, а их воспринимать как женщин. Все среагировали на беду по-разному: те, кто вот ещё несколько месяцев назад был первым драчуном и задирой, сейчас старался не произносить лишних слов и не привлекать внимания, а тот, кто был, к примеру, учителем пения — вдруг превратился в Рембо в юбке.

На следующий день, зайдя в кухню, взяв в руки подносы и встав в очередь к одному из десяти окон раздачи еды, мы с Эльзой уловили разговоры о том, что двое добровольцев пришли сегодня к Старшим и заявили о своём желании отправиться в город в составе колонны.