Тринадцать осколков - [24]

А трава здесь ниже кочек. Мартовские ветры начисто слизали небольшой снежный покров, обнажив рыжеватую щетку прошлогодней растительности. С виду вроде и сухое место, а ступишь — по самые щиколотки вязнешь в липкой, как клей, грязи. Это еще сносно. Но вот подполковник сгибается, потом ложится на землю. Ползти надо метров шестьдесят до хода сообщения, который приведет нас к первой траншее. Приходится прижиматься к земле так, что подбородок касается холодной студнеобразной жижи. Но это только на первых метрах, потом ничего не чувствуешь — ни липкой, проскальзывающей между пальцами рук грязи, ни жесткой, колючей щетки стерни. Захлебываясь в тугом неподвижном воздухе, над нами пролетают снаряды, они могут шлепнуться рядом или угодить одному из нас на спину. Тут уж, конечно, не до удобства… И все же вскоре и к этому привыкаешь, как будто так и должно быть. Что же думать об опасности, когда есть цель, и не лучше ли смотреть вперед, туда, где, извиваясь, тянется к переднему краю небольшой хребетик земли — это обозначается ход сообщения. Там можно будет встать на ноги, разогнуть спину и пройтись по-человечески, как и должны ходить люди.

Первым спускается в траншею Шатров. Когда я приближаюсь к нему, подполковник уже успевает привести себя в порядок, очистить шинель от грязи и даже умыться в студеной лужице; лицо его выглядит свежим и вообще сегодня он какой-то другой — менее ворчливый, даже встречает шуткой:

— Ты, младший лейтенант, почисть шинель, а то на черта похож, еще немцев перепугаешь, — замечает он Шапкину. Захару недавно присвоили звание младший лейтенант, а Егору дали сержанта.

Когда же мы обретаем нормальный вид, Шатров угощает нас папиросами:

— Прошу, курите… Сначала мы побудем у артиллеристов. Лейтенант Замков — парень глазастый, он все замечает.

Противотанкисты находятся на окраине небольшого полуразрушенного поселка. Их орудия зарыты в землю, только стволы торчат над брустверами темными трубочками, похожими на оси из-под телег. Впереди, метрах в трехстах, виднеются позиции гитлеровцев. Там никакого движения — безмолвная, набухшая от дождя степь, теряющаяся в тумане мороси. Но все это только на первый взгляд. Замков полулежа докладывает подполковнику:

— Вот за этим курганом, — показывает он рукой, — у них стоят танки, правее, в лощине, сосредоточена дивизионная артиллерия, не меньше трех-четырех батарей.

Шатров прикладывает к глазам бинокль. Минут десять он молча изучает местность. Потом передает прибор Шапкину:

— Взгляни-ка, Захар!

Пока Шапкин наблюдает в бинокль, я успеваю осмотреть помещение наблюдательного пункта. Это небольшая землянка с ветхим дощатым потолком. Возле амбразуры сооружена полочка, на которой стоит несколько книг. По корешкам узнаю знакомые произведения Лермонтова, Пушкина, учебник химии. Замков, перехватив мой взгляд, наклоняется ко мне, шепчет:

— В поселке достал. Мои ребята любят читать. А я химией увлекаюсь. Интересная наука!

— Ну как, младший лейтенант, есть артиллерия? — спрашивает Шатров у Шапкина.

— Есть, товарищ подполковник.

— А что ты говорил в прошлый раз?

— Тогда я ничего не заметил. Видимо, ее только что подтянули.

— Нет, она здесь давно стоит, — возражает Замков. Он снимает фуражку и перчаткой трет козырек, и без того чистый, поблескивающий лакированной поверхностью.

— Не может быть! — настаивает на своем Шапкин. Захар любит ходить на наблюдательный пункт один. Иногда он берет с собой Мухина, которому нравится ходить с младшим лейтенантом, потому что тот все больше сам ведет наблюдение, а Алексею даже разрешает спать.

— Точно, — надевая фуражку, говорит Замков, — две батареи, а позапрошлой ночью еще подтянули. Готовятся, сволочи, точно вам говорю, готовятся к наступлению.

— Ну конечно! — иронизирует Шапкин. — Так-таки и готовятся! Чепуха!

Шатров берет учебник химии. Полистав книгу, спрашивает:

— Кто это у вас читает?

— Я, — отвечает Замков.

— Интересно?

— Кому как. Химия — наука будущего. О полимерах слышали?.. Из дыма можно производить шерсть, волокно…

— Вот как! — подполковник кладет учебник на место и продолжает: — Интересно! С виду вы, Замков, такой служака — и вдруг химия. Глядя на вас, не подумаешь этого. Так что ж, Захар, какой мы вывод сделаем?

Это уже касается данных наблюдения, и Шапкин сразу соображает, о чем идет речь.

— Разрешите мне выдвинуться вперед. Враг — не полотно художника, его надо рассматривать вблизи.

— Вот это мне нравится. Давай, Захар, действуй.

Возвращается Шапкин под вечер. Весь облепленный грязью, он долго приводит себя в порядок. Шатров не торопит его с докладом. И только когда лейтенант выпивает кружку чаю, подполковник спрашивает:

— Удачно или нет?

— Замков прав, артиллерия есть — два орудия в лощине.

— Два? — переспрашивает Шатров и вопросительно смотрит на взводного.

— Два, — повторяет Шапкин.

— И все? — поднимается Шатров и, подойдя к амбразуре, о чем-то задумывается.

— Нет, не все, — отзывается Шапкин.

— А-а-а, значит, не все… А я-то подумал, что ты только орудия увидел. Ну, ну, рассказывай..

— Стык у них здесь. По-моему, это подходящее место для перехода линии фронта.