Трилистники - [2]

Лоно смерти открылось черно

Он не слышал призыва: «Живи»,

И осталось в эфире одно

Безнадежное пламя любви.

Да на ложе глубокого рва,

Пенной ризой покрыта до пят,

Одинокая грезит вдова

И холодные воды кипят…

ТОСКА МЕДЛЕННЫХ КАПЕЛЬ

О, капли в ночной тишине,

Дремотного духа трещотка,

Дрожа набухают оне

И падают мерно и четко.

В недвижно-бессонной ночи

Их лязга не ждать не могу я:

Фитиль одинокой свечи

Мигает и пышет тоскуя.

И мнится, я должен, таясь,

На странном присутствовать браке,

Поняв безнадежную связь

Двух тающих жизней во мраке.

АМЕТИСТЫ

Когда, сжигая синеву,

Багряный день растет неистов,

Как часто сумрак я зову,

Холодный сумрак аметистов.

И чтоб не знойные лучи

Сжигали грани аметиста,

А лишь мерцание свечи

Лилось там жидко и огнисто.

И, лиловея и дробясь,

Чтоб уверяло там сиянье,

Что где-то есть не наша связь,

А лучезарное слиянье…

ТРИЛИСТНИК БУМАЖНЫЙ

СПУТНИЦЕ

Как чисто гаснут небеса,

Какою прихотью ажурной

Уходят дальние леса

В ту высь, что знали мы лазурной…

В твоих глазах упрека нет:

Ты туч закатных догоранье

И сизо-розовый отсвет

Встречаешь, как воспоминанье.

Но я тоски не поборю:

В пустыне выжженного неба

Я вижу мертвую зарю

Из незакатного Эреба.

Уйдем… Мне более невмочь

Застылость этих четких линий

И этот свод картонно-синий…

Пусть будет солнце или ночь!..

НЕЖИВАЯ

На бумаге синей,

Грубо, грубо синей,

Но в тончайшей сетке,

Разметались ветки,

Ветки-паутинки.

А по веткам иней,

Самоцветный иней,

Точно сахаринки…

По бумаге синей

Разметались ветки,

Слезы были едки.

Бедная тростинка,

Милая тростинка,

И чего хлопочет?

Все уверить хочет,

Что она живая,

Что, изнемогая

(Полно, дорогая!)

И она ждет мая,

Ветреных объятий.

И зеленых платьев,

Засыпать под сказки

Соловьиной ласки,

И проснуться, щуря

Заспанные глазки

От огня лазури.

На бумаге синей,

Грубо, грубо синей

Разметались ветки,

Ветки-паутинки,

Заморозил иней

У сухой тростинки

На бумаге синей

Все ее слезинки.

ОФОРТ

Гул печальный и дрожащий

Не разлился — и застыл…

Над серебряною чащей

Алый дым и темный пыл.

А вдали рисунок четкий

Леса синие верхи,

Как на меди крепкой водкой

Проведенные штрихи.

Ясен путь, да страшен жребий,

Застывая, онеметь,

И по мертвом солнце в небе

Стонет раненая медь.

Неподвижно в кольца дыма

Черной думы врезан дым…

И она была язвима

Только ядом долгих зим.

ТРИЛИСТНИК ДОРОЖНЫЙ

СВЕРКАНИЕ

Если любишь — гори!

Забываешь — забудь!

Заметает снегами мой путь.

Буду день до зари

Меж волнистых полян

От сверканий сегодня я пьян.

Сколько есть их по льдам

Там стеклинок — я дам,

Каждой дам я себя опьянить…

Лишь не смолкла бы медь

Только ей онеметь,

Только меди нельзя не звонить.

Потому что порыв

Там рождает призыв,

Потому что порыв — это ты…

Потому что один

Этих мертвых долин

Я боюсь белоснежной мечты.

ТОСКА МИРАЖА

Погасла последняя краска,

Как шепот в полночной мольбе…

Что надо, безумная сказка,

От этого сердца тебе?

Мои ли без счета и меры

По снегу не тяжки концы?

Мне ль дали пустые не серы?

Не тускло звенят бубенцы?

Но ты-то зачем так глубоко

Двоишься, о сердце мое?

Я знаю — она далеко,

И чувствую близость ее.

Уж вот они, снежные дымы,

С них глаз я свести не могу:

Сейчас разминуться должны мы

На белом, но мертвом снегу.

Сейчас кто-то сани нам сцепит

И снова расцепит без слов.

На миг, но томительный лепет

Сольется для нас бубенцов…

. . .

Он слился… Но больше друг друга

Мы в тусклую ночь не найдем…

В тоске безысходного круга

Влачусь я постылым путем…

. . .

Погасла последняя краска,

Как шепот в полночной мольбе…

Что надо, безумная сказка,

От этого сердца тебе?

ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ

>Сонет

Колокольчика ль гулкие пени,

Дымной тучи ль далекие сны…

Снова снегом заносит ступени,

На стене полоса от луны.

Кто сенинкой играет в тристене,

Кто седою макушкой копны.

Что ни есть беспокойные тени,

Все кладбищем луне отданы.

Свисту меди послушен дрожащей,

Вижу — куст отделился от чащи

На дорогу меня сторожить…

Следом чаща послала стенанье,

И во всем безнадежность желанья:

«Только б жить, дольше жить, вечно жить…»

ТРИЛИСТНИК ДОЖДЕВОЙ

ДРЕМОТНОСТЬ

>Сонет

В гроздьях розово-лиловых

Безуханная сирень

В этот душно-мягкий день

Неподвижна, как в оковах.

Солнца нет, но с тенью тень

В сочетаньях вечно новых,

Нет дождя, а слез готовых

Реки — только литься лень.

Полусон, полусознанье,

Грусть, но без воспоминанья,

И всему простит душа…

А, доняв ли, холод ранит,

Мягкий дождик не спеша

Так бесшумно барабанит.

ОКТЯБРЬСКИЙ МИФ

Мне тоскливо. Мне невмочь,

Я шаги слепого слышу:

Надо мною он всю ночь

Оступается о крышу.

И мои ль не знаю, жгут

Сердце слезы, или это

Те, которые бегут

У слепого без ответа,

Что бегут из мутных глаз

По щекам его поблеклым,

И в глухой полночный час

Растекаются по стеклам.

РОМАНС БЕЗ МУЗЫКИ

В непроглядную осень туманны огни,

И холодные брызги летят,

В непроглядную осень туманны огни,

Только след от колес золотят,

В непроглядную осень туманны огни,

Но туманней отравленный чад,

В непроглядную осень мы вместе, одни,

Но сердца наши, сжавшись, молчат…

Ты от губ моих кубок возьмешь непочат,

Потому что туманны огни…

ТРИЛИСТНИК ДЫМНЫЙ

ДЫМЫ

В белом поле был пепельный бал,

Тени были там нежно-желанны,

Упоительный танец сливал,

И клубил, я дымил их воланы.

Чередой, застилая мне даль,

Проносились плясуньи мятежной,

И была вековая печаль

В нежном танце без музыки нежной.

А внизу содроганье и стук

Говорили, что ужас не прожит;