Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев - [5]
— А, Трикстер, ты спасся! А ведь ты должен был умереть!
После этого человек прекратил преследование. Трикстер испустил вздох глубокого облегчения и сказал себе:
— Я никак не ожидал, что такое может случиться с Трикстером, воином![27] Я почти уже простился с жизнью!
9 Трикстер плывет по океану в поисках берега
Там, в воде он и оставался. Однако, поскольку он не знал, где находится берег, то просто плыл, сам не зная куда. Так он плыл бесцельно, пока вдруг не увидел рыбу. Трикстер обратился к ней, сказав:
— Моя младшая сестра, всем известно, что ты славишься своим умом, не подскажешь ли мне, где находится берег?
— Я не знаю, брат, поскольку я никогда в жизни не видела берега, — ответила рыба.
Поэтому Трикстер поплыл снова. Вскоре ему повстречалась зубатка, к которой он также обратился, сказав:
— Сестра, всем известно, что ты славишься своим умом, не подскажешь ли мне, где находится берег?
— Я не знаю, — ответила зубатка, — ведь я никогда не подплывала к нему, брат.
И опять Трикстер поплыл дальше. Тогда ему повстречалась другая рыба, насиджага[28], и Трикстер заговорил с ней так:
— Сестра, ты всегда плавала в этих водах, может быть, ты сможешь сказать мне, где находится берег, ибо я никак не найду его!
— Увы, мой брат, никогда, нет, никогда я не подплывала к берегу, — ответила рыба.
Так все и продолжалось.
Трикстер был вынужден оставаться в воде, плывя сам не зная куда. И вот он повстречал веслоноса и заговорил с ним:
— Брат, о, брат мой, всем известно, что ты славишься своим умом, может, ты скажешь мне, где находится берег? Я совсем не знаю, куда мне плыть.
— Увы, брат, никогда я не подплывал к берегу, — ответил веслонос.
И опять Трикстеру пришлось плыть дальше. Вскоре неожиданно ему встретилась желтая зубатка.
— Сестра, о, сестра, говорят, что тебе известно все на свете, быть может, ты знаешь, где находится берег? Если так, прошу тебя, скажи мне.
— Увы, мой брат, никогда я не подплывала близко к берегу, — ответила желтая зубатка.
И опять ему пришлось плыть дальше. Тут на своем пути он встретил еще одну рыбу и сказал:
— Сестра, о, сестра моя, всем известно, что ты славишься своим умом, быть может, ты знаешь, где находится берег? Я заблудился, прошу тебя, помоги мне.
— Увы, брат, никогда еще я не подплывала близко к берегу, — ответила рыба.
Так повторялось снова и снова, когда он встречал рыбу за рыбой. Он спрашивал одну рыбу за другой. Он говорил с вичугера, с хогагира, с рыбой-бизоном, с нотрописом, с хошджагера, с ховирегера, с хомингера, с шичгагера, с хопагура, с вирара, с чатучгера, с угрем и сомиком. Всех рыб, которые только существуют, он повстречал.
Наконец неожиданно он увидел белую рыбу, целый косяк белых рыб, и обратился к ним:
— Мои младшие братья, нет ничего, что было бы для вас неизвестно, быть может, вы знаете, где находится берег? Если так, прошу вас, скажите мне, ведь сам я совсем не знаю, куда плыть.
— Конечно, старший брат, берег вон там, как раз там, где ты сейчас находишься, — ответила рыба.
И действительно, прямо с того места, где он плыл, он смог увидеть берег! Скоро он уже выходил из воды.
— Благодарю вас, благодарю, младшие братья! — Так он говорил рыбам.
Оказалось, что он все это время просто плыл вдоль берега океана.
10 Трикстер ловит рыбу
Он был очень голоден, так что когда он вышел из воды, то сразу же смастерил себе котел, глиняный котел. Затем он вновь подошел к самой воде, так как он очень хотел поесть рыбы, вот какой он был умница![29] Он очень хотел поймать хотя бы одну. Как только он видел рыбу, проплывающую мимо, он устремлялся за ней, но все они уплывали. Одна из рыб проплыла совсем близко от него, он поспешил за ней и погрузил котел в воду[30].
— Ха-ха, уж из этой-то я точно приготовлю себе прекрасную похлебку, — сказал он.
Он развел огонь, вскипятил воду и выпил ее.
— Ох, ну и вкусная же была похлебка! И рыба, я думаю, должна быть просто объеденье!
Затем он отправился в путь, и все время, пока он шел, он ловил рыбу[31], то есть опускал котел в воду и готовил себе похлебку. Таким образом он вскоре наполнился до предела, даже живот засиял, так его раздуло. Вдруг он заметил, как к берегу плывет нотропис.
— Так-так, мой младший брат, ты, должно быть, совсем выбился из сил! Ты, наверно, уже мертв[32]. — Так он говорил. — Сейчас я тебя отложу: чуть погодя твое мясо станет еще вкуснее.
Он выловил его из воды и вернулся на берег. Там он выкопал яму и закопал рыбу.
11 Трикстер подражает указывающему человеку
И опять он бесцельно бродил по свету. Однажды он увидел берег озера. К своему удивлению, он заметил, что у самой воды на берегу стоит человек. Он быстро пошел туда, чтобы посмотреть, кто это. Это был кто-то в черной рубашке. Когда Трикстер подошел к озеру совсем близко, он увидел, что этот человек стоит на противоположном берегу и указывает на него. Трикстер позвал его:
— Скажи, мой младший брат, на что ты указываешь?
Ответа не последовало. Тогда он во второй раз позвал его:
— Скажи, мой младший брат, на что это ты указываешь?
Опять он не получил ответа. Тогда он в третий раз обратился к человеку и опять не получил ответа. Там, на другой стороне озера стоял человек и, вытянув руку, указывал.
Эта книга является последним прижизненным трудом Юнга, а также единственным популярным изложением его теории, адресованным самым широким кругам читателей. Используя метод «аналитической психологии» Юнга, его ближайшие сподвижники и ученики наглядно демонстрируют влияние бессознательного, опосредованное символами, на древние мифы и современное искусство, на научный поиск и человеческую жизнь от младенчества до старости.
Работы, вошедшие в данную книгу, знаменуют поворотный пункт в истории аналитической психологии, здесь изложены основные положения, на которых зиждется большая часть поздних работ Карла Густава Юнга. Перевод осуществлен по 7 и 18 томам собрания сочинений Юнга, изданного Принстонским университетом.Книга адресована специалистам – психологам, философам, историкам культуры – и всем, кто интересуется вопросами аналитической психологии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данный том включает в себя наиболее известные работы «Архетипы коллективного бессознательного», «Концепция коллективного бессознательного» и «Психологические аспекты архетипа матери». В этих работах автор развивает основные положения аналитической психологии, подробно раскрывая перед читателем ключевые понятия своей теории и свой метод в целом.
Рассматривается формирование личности, как своеобразное эволюционирование разума, как следующий, более высокий и более прогрессивный этап его существования. Не заявляя этого дословно, Юнг в своих рассуждениях о личности выделяет главные ее свойства — цельность, зрелость, определенность. Фраза Юнга "Личность как полная реализация целостности нашего существа — недостижимый идеал" отнюдь не противоречит вышесказанному — в природе нет ничего абсолютного.Весьма показательны также рассуждения Юнга о том, что оценочные категории добро-зло совершенно не эквиваленты категориям лучше-хуже.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».