Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев - [14]
Так он бежал и прибежал в долину. Там он услышал, как кто-то бьет в барабан, и удары барабана сопровождаются боевыми кличами[75]. Кто-то пытался произвести как можно больше шума. Этот шум был таким громким, что, казалось, достигал небес[76].
— Интересно, что делают эти люди? Хотелось бы мне разузнать все поподробнее, давно уже я не веселился. Что бы они ни делали, я присоединюсь к ним. Если они собираются танцевать, я тоже стану танцевать. Раньше я был неплохим танцором.
Так говорил Трикстер.
Потом, когда он шел через долину, он снова и снова слышал этот шум. Все кричали от радости. Это было чудесно! «Ах, должно быть, там много народу», — думал Трикстер. И снова он услышал, как они кричат, и когда опять ударили в барабан, можно было подумать, что разрываются небеса. Затем люди опять издали оглушительный крик. Ему так захотелось принять участие в общем веселье, что он пустился бежать. Крики теперь раздавались уже совсем близко. Однако он все еще никого не видел. И снова он услышал крики. Они были очень громкими. Казалось, что небо разрывается на куски[77].
Ему уже казалось, что он находится среди кричащих людей. И все же он никого не видел. Однако неподалеку он заметил кости какого-то животного, а еще немного дальше он увидел то, что при ближайшем рассмотрении оказалось черепом лося. На черепе в разные стороны ветвились рога. Он тщательно осмотрел его и наконец увидел, от чего исходит шум и где происходит торжество. Оно было внутри лосиного черепа. В черепе роились мухи[78]. Они залетали внутрь черепа и вылетали обратно, производя шум, который Трикстер и принимал за крики. Он посмотрел на мух и увидел, что им ужасно нравится то, чем они заняты, и Трикстер им позавидовал.
«Я сказал, что присоединюсь к ним, что бы они ни делали. Так я и поступлю. Интересно, что я должен сделать, чтобы присоединится к ним?» — размышлял про себя Трикстер. Потом он сказал:
— Младшие братья, вам, я вижу, очень весело. Вы, конечно же, заняты очень важным делом. Мне бы очень хотелось стать таким же, как вы. Как мне это сделать? Покажите мне, что надо сделать, чтобы я тоже мог к вам присоединиться. — Так он говорил.
Они ответили ему:
— Это совсем не трудно. Мы залетаем в череп через шею, как ты сам, наверное, видел. — Так они говорили.
Трикстер попробовал влезть туда, но у него ничего не вышло. Он очень хотел сделать это, но у него ничего не получалось.
— Как же вам удается залетать внутрь, мои младшие братья? — спросил он мух.
Хоть он и был великим человеком, он не смог совершить этого, как ему ни хотелось[79]. Они сказали ему:
— Если ты хочешь войти внутрь черепа, просто скажи: «Шея, стань шире!» И она станет шире. Так ты сможешь войти внутрь. Мы так и делаем. — Вот что они ему сказали.
Он сел и сказал:
— Шея, стань шире!
И шейное отверстие стало шире. Затем он просунул в него голову и вошел в череп. Он просунул ее по самую шею. Все мухи тотчас вылетели из черепа, и отверстие, в которое он просунул свою голову, снова стало маленьким. Его голова оказалась накрепко запертой в лосином черепе. Он прилагал все усилия, чтобы освободиться, но все было напрасно. Он ничего не мог поделать. Он не мог вытащить свою голову из лосиного черепа. Когда он понял, что ему ничто не поможет, он направился к реке с черепом на голове. У него были большие ветвистые рога, потому что на голове он нес лосиный череп. Подойдя к реке, он пошел вдоль берега и наконец пришел к месту, где жили люди. Там он дождался наступления ночи. На следующее утро он сделал вот что. Как только люди пришли к реке за водой, он лег на берегу, накрывшись своим енотовым одеялом. Выглядел он довольно устрашающе. Тело его целиком было укрыто енотовым одеялом, а на голове были длинные ветвистые рога.
33 Люди разбивают лосиный череп
Рано поутру одна из женщин пошла за водой и увидела его. Она бросилась бежать, но он сказал ей:
— Вернись, я благословлю тебя![80]
Она остановилась и подошла к нему, и он сказал ей:
— Теперь иди домой. Возьми топор и принеси его сюда. Потом соверши все требуемые обычаем приношения, о которых тебе скажут родственники. Если ты ударишь меня топором по голове, ты сможешь использовать все, что найдешь внутри, в качестве знахарского снадобья, и получишь все, что захочешь. Я — дух лося. Я благословляю эту деревню[81]. — Так он говорил ей.
И еще он добавил:
— Я — один из великих духов, обитающих в этих водах[82].
Женщина пошла домой и рассказала жителям деревни о том, что случилось.
— Там, где мы обычно берем воду, я встретила духа воды, который благословил меня. Он сказал, что у него есть «ящичек со снадобьями»[83] в коробе, который он носит. И если мы принесем топор, соберем приношения и положим их там, а потом ударим его по голове топором и расколем ее, то все, что мы найдем внутри, можно будет использовать как снадобье.
Так она говорила.
Жители деревни собрались и пошли к реке, взяв с собой приношения, и, конечно, там они увидели его, и выглядел он довольно устрашающе. Приношения — красные перья, шкуру белого оленя, пояса из красной пряжи[84] — они принесли с собой во множестве. Они разложили все это перед ним и выбрали человека, которому предстояло взяться за топор. Он ударил по черепу и расколол его. И — ба! — тут они увидели смеющегося над ними Трикстера. Он поднялся с земли и сказал:
Эта книга является последним прижизненным трудом Юнга, а также единственным популярным изложением его теории, адресованным самым широким кругам читателей. Используя метод «аналитической психологии» Юнга, его ближайшие сподвижники и ученики наглядно демонстрируют влияние бессознательного, опосредованное символами, на древние мифы и современное искусство, на научный поиск и человеческую жизнь от младенчества до старости.
Работы, вошедшие в данную книгу, знаменуют поворотный пункт в истории аналитической психологии, здесь изложены основные положения, на которых зиждется большая часть поздних работ Карла Густава Юнга. Перевод осуществлен по 7 и 18 томам собрания сочинений Юнга, изданного Принстонским университетом.Книга адресована специалистам – психологам, философам, историкам культуры – и всем, кто интересуется вопросами аналитической психологии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данный том включает в себя наиболее известные работы «Архетипы коллективного бессознательного», «Концепция коллективного бессознательного» и «Психологические аспекты архетипа матери». В этих работах автор развивает основные положения аналитической психологии, подробно раскрывая перед читателем ключевые понятия своей теории и свой метод в целом.
Рассматривается формирование личности, как своеобразное эволюционирование разума, как следующий, более высокий и более прогрессивный этап его существования. Не заявляя этого дословно, Юнг в своих рассуждениях о личности выделяет главные ее свойства — цельность, зрелость, определенность. Фраза Юнга "Личность как полная реализация целостности нашего существа — недостижимый идеал" отнюдь не противоречит вышесказанному — в природе нет ничего абсолютного.Весьма показательны также рассуждения Юнга о том, что оценочные категории добро-зло совершенно не эквиваленты категориям лучше-хуже.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».