Триггеры - [28]

Старший агент Секретной Службы Сьюзан Доусон

И рядом с ней, в лаборатории Сингха:

Ранджип Сингх, Ph.D.

Рядовой Кадим Адамс

Они продолжили, идентифицируя других людей на третьем и четвёртом этажах, включая некоторых посетителей больницы. Им помогал журнал, который вёл охранник на посту в вестибюле: там проверяли документы и данные вносили в журнал. Потребовалось значительное время, чтобы сравнить сотни лиц, прошедших через различные входы, с лицами, замеченными рядом с установкой Сингха, но в конце концов им удалось составить полный список людей, подвергшихся воздействию. Как выяснилось, лишь Сьюзан и Дэррил из всех агентов Секретной Службы оказались внутри сферы; остальные агенты находились севернее или южнее по коридору на втором этаже или внизу, на первом, охраняя входы в здание.

Дэррил заговорил в рукав.

— Хадкинс для Доусон. Сью, мы здесь закончили.

— Здорово, — отозвалась Доусон. — Поднимайтесь в лабораторию Сингха. Комната 324.

— «Благословен будь Аллах», — произнёс Мэнни Чонг, читая с экрана компьютера в доме Гордо Данбери.

— Должно быть, Данбери был внедрённым агентом, — сказал Смит, худой федерал.

— Но он работал в Секретной Службе два года, — сказал Чонг.

Смит кивнул.

— Чего-чего, а терпения им не занимать.

— Никто пока не взял на себя ответственность за подрыв Белого Дома, — сказал Чонг, — но взрывное устройство было того же типа, что и перехваченное в Лос-Анджелесе, так что это, вероятно, Аль-Саджада.

Кранц, второй федерал, посмотрел на него.

— Но как им удалось завербовать стопроцентного американца типа Данбери? — Они все изучили досье Данбери до того, как явились сюда: он родился в Лоренсе, штат Канзас, и в школе получал грамоты за бейсбол и кросс.

— Он бывший военный, — сказал Чонг. — Служил в Афганистане. Возможно, там его и завербовали.

— Должно быть, посулили семьдесят две девственницы, — презрительно произнёс Смит.

— Он не был бы первым солдатом, которого они обратили в свою веру, — сказал Чонг. — Многие из рядового состава чувствуют разочарование в США и не понимают, что они тут делают. Дайте им достаточно наркоты и денег, может быть, женщин, и… — Он указал на экран. — Но что бы Данбери ни собирался получить в раю, оно, по-видимому, и подтолкнуло его к покушению на Джеррисона. Вероятно, он заложил бомбу на Белом доме в свою последнюю смену на крыше, установив таймер так, чтобы она взорвалась вскоре после запланированного окончания речи Джеррисона.

— Это была бы реально деморализующая акция, — сказал Смит, — после всех тех пинков по яйцам, что мы уже получили. Джеррисон произносит речь о том, как мы собираемся победить в войне против террора, и вдруг бац! — его убивают, а Белый Дом взрывают. Классика Аль-Саджады.

— Ага, — согласился Кранц. — Но когда Джеррисон решил перенести свою речь к Мемориалу Линкольна…

Чонг кивнул.

— Таймер бомбы уже был установлен, и он не мог снова попасть на крышу до своей следующей смены в субботу. Гордо, должно быть, пришлось спешно разрабатывать план B. Но, будучи снайпером, он решил, что сможет застрелить Джеррисона во время его речи. Наверное, он подумал, что так будет даже лучше, на раз-два: Джеррисона убивают, когда он произносит речь о войне с терроризмом, а час спустя Белый Дом взлетает на воздух.

Дом Данбери был невелик. Кранц обшаривал его, осматривал книжные полки, которые, насколько Чонг мог видеть, были заполнены в основном документальными трудами о войне и романами Тома Клэнси.

Смит кивнул и сказал:

— Думаю, когда Данбери услышал, как тот агент кричит, что президент ещё жив, то понял, что таки не станет мучеником — его задание убить президента провалено. Он, вероятно, даже не запланировал путей отхода из Мемориала Линкольна; решил уйти в сиянье славы. Такому, как он, мастеру-стрелку, вероятно, и в голову не пришло, что Джеррисон может остаться жив.

— Полагаю, так, — согласился Чонг. — Но когда Джеррисон всё же выжил, Гордо запаниковал и побежал — в надежде уйти и найти иной способ получить своих райских девственниц.

— Но теперь этот гад в аду, — сказал Смит.

Чонг нашёл себе стул, уселся и посмотрел в окно на изменившийся мир.

— А мы все разве нет?

В год, когда семья Ранджипа Сингха переехала из Дели в Торонто, американское телевидение, которое проникало через границу в Канаду, было заполнено «Минутами двухсотлетия», прославлявшими прошлое Америки.

Много лет спустя в Канаде появилась собственная серия похожих телепрограмм под названием «Минуты наследия». Сингх с теплотой вспоминал некоторые из них, к примеру, о канадце Джо Шустере, создателе Супермена, о палеонтологе Джозефе Бэрре Тиррелле, первооткрывателе костей динозавров в Альберте, о Маршалле Маклюэне, электрифицировавшем студентов Университета Торонто лекцией, в которой впервые прозвучало его «Форма есть содержание» и проникновенный монолог актрисы, игравшей Эмили Мерфи, первую женщину-магистрата в Британской Империи, боровшейся за право женщин Канады считаться субъектом права.

Но серия, которая больше всего привлекла внимание подрастающего Ранджипа, была посвящена нейрохирургу Уайлдеру Пенфилду, выполнившему в 1934 году то, что впоследствии стало известно как «монреальская процедура». Касаясь электродами некоторых точек мозга пациента, Пенфилд, по-видимому, смог достоверно удалить некоторые специфические воспоминания. Фраза из «Минуты наследия» — «Чую запах подгоревшего тоста!», произнесённая изумлённой пациенткой, когда Пенфилд искал источник её непрекращающихся судорог, стала крылатой в Канаде, и Ранджип был настолько потрясён тем коротким фильмом, что в конце концов избрал карьеру исследователя памяти.