Тридцатник, и только - [29]

Внезапно она приняла решение. Встала, стремительно двинулась к вешалке, натянула длинную шубу из искусственного меха и схватила ключи от машины. Входная дверь тяжело захлопнулась за ней. Когда она ступила на холодный тротуар в пушистых шлепанцах, звук ее шагов был почти не слышен.

Глава двенадцатая

Поужинав, Дилайла развеселилась; улыбаясь во весь рот, она взяла Дига под руку. Дигу почудилось, что он сразу вырос на десять сантиметров. Дилайла попросила отвести ее послушать музыку, она столько лет не была на концертах! Ей было все равно, куда идти, лишь бы там играли. Впрочем, разве Диг не обязан по долгу службы доподлинно знать, кто и где играет? Каждую неделю его имя вносилось в гостевые списки по крайней мере дюжины заведений.

— Кончено, — согласился он. — Что ты предпочитаешь? Немножко бритпопа в пабе на Тафнелл-парк? Девичью группу в Клэпхем Саут? Воскресший «Северный соул» в Пекхеме?

Они решили отправиться на концерт группы «Параноид», недавно подписавшую контракт с конкурентами «Джонни-бой Рекордс» и выступавшую в новом клубе на Кингс-кросс, по правую руку от канала. Колоссально раскрученная группа, разрекламированная сверх всякой меры, впервые, со дня подписания контракта, выступала в живую. Ее концерт должен был стать крупным событием, которое соберет толпы знаменитостей. Диг не понимал, почему он раньше об этом не подумал. Он был настолько ошеломлен перспективой провести целый вечер в обществе Дилайлы, что его воображение дало досадный сбой. Он ломал олову и не мог придумать, чем заняться с такой красивой девушкой, кроме как отвести ее поужинать. А чем еще занимаются с красивыми девушками? На концерты он ходит с коллегами каждый божий вечер; это его работа — стоять возле бара в компании циничных парней, надменно игнорировать бедных детишек, выкладывающихся на сцене, и попивать дармовое пиво. Давненько он не посещал концерты ради удовольствия. Дилайла с восторгом бросилась ловить такси, и Диг подумал, что посещение концерта обещает быть весьма приятным.

Забравшись на заднее сиденье машины, Дилайла включила обогрев, открыла окно и улыбнулась прохладному осеннему ветру, обдувавшему лицо.

— Знаешь, — внезапно обернулась она к Дигу, — я провела десять лет в деревне, десять лет дышала чистейшим деревенским воздухом, но ничто не сравнится с запахом осеннего Лондона. Он пахнет… россыпью возможностей, правда? Деревенский воздух пахнет покоем, безопасностью, надежностью. Но тут пахнет жизнью, — закончила она, глубоко вдыхая прохладу.

Дигу и в голову бы не пришло описывать загрязненный лондонский кислород столь поэтическими терминами, но глядя на прекрасное лицо Дилайлы, раскрасневшееся от радости, и вдыхая пьянящий аромат волнения, исходивший от нее, он был готов поверить во что угодно.

— О боже! Я только что видела Робби Уильямса! — кричала Дилайла, когда они спускались по крутым ступенькам в подвал, а оттуда в большой клубный зал. — Ты его видел? Робби Уильямса! — Диг блаженнно улыбнулся: вечер явно удался. — Мне он страшно нравился, когда он пел в той мальчишечьей группе. Конечно, тогда я была уже слишком взрослой, чтобы торчать от такой музыки, поэтому это был мой большой секрет. Алекс пришел бы в ужас. Но сейчас увлекаться им можно, правда? Сейчас балдеть от Робби считается классным. И я знаю множество женщин моего возраста, которым он нравится… Любимчик зрелых женщин. Обожаю его песни, слова знаю наизусть. Ох, Диг, после стольких лет гулять с тобой по Лондону, заглядывать в клубы — все равно что вернуться в прошлое. Я снова чувствую себя подростком!

Диг недоуменно покосился на Дилайлу. Робби Уильямс? Та ли это Дилайла, что, облаченная в драную черную майку и сапоги на шпильках, скользила в танце сквозь толпу под грохот панков из «Нью Модел Арми»?

Дилайла просияла, поймав его взгляд, и он решил простить ее: наверное, это всего лишь постмодернистская ирония утонченной натуры.

Плохо освещенный зал выглядел претенциозно: низкий потолок, грязноватый красный искусственный бархат, поцарапанное красное дерево, отваливающаяся позолота и мутное сияниие свечей. Заведение было явно стилизовано под ночной клуб из какого-нибудь старого фильма, в котором танцовщицы в откровенных нарядах с блестками плясали для застегнутых на все пуговицы гангстеров и их шикарных подружек под визгливые звуки синкопированного джаза.

Они направились к бару в глубине зала, и Диг обменялся дежурным «как дела? — нормально» с несколькими знакомыми. На Дилайлу они бросали оценивающие взгляды, и Диг читал в их глазах: «Во дает парень! Кто бы мог подумать, что он на такое способен.»

— Ты уверена, что не хочешь ничего покрепче? — спросил он, когда Дилайла заказала апельсиновый сок с лимонадом.

— Нет, честное слово, не хочу.

— Не волнуйся, у меня и в мыслях нет напоить тебя и воспользоваться твоей беспомощностью, — пошутил Диг, чувствуя, как у него кружится голова от заявленной перспективы.

— Не болтай ерунды, — с удручающей поспешностью парировала Дилайла, — знаю, что все будет в порядке. Дело не в этом.

— Только не говори, что и с выпивкой ты завязала! — рассмеялся Диг. — С ума сойти, Дилайла Лилли не курит и не пьет! Что они там с тобой делают, в этой пряничной деревне?