Тридцать три года спустя - [27]

— Потом проявляются мультинормальные свойства тонкой субстанции. Градиент второго порядка. Бац! И дуалистическое проявление божественного замысла. Что тут непонятного? Третий день дуре объясняю!

— Ну не понимаю я! Ты бы попроще… Ой, ты что, куришь?

— Курю! Конечно, курю! С тобой и запить можно!

— Ну не психуй, пожалуйста! Объясни еще раз, а… Ладно? Сейчас ты мне дашь сигаретку…

— Не дам!

— Почему?

— Меня потом твоя мать убьет!

— А твоя тебя не убьет?

— Моя знает. Послушай, почему бы тебе не перестать мучиться и не жить просто, без всяких идиотских вопросов?

— Нет. Ну… Я так не могу. Должна же я в конце концов понять, что со мной происходит и почему. Чего ты?

— Тсс!.. Помолчи. Вон он! Идет!

— Кто?

— Заткнись! ОН!

— Но… Чего ты так засуетилась-то?

— Так! Сигарету… Куда? А, вот! Заткнись, ладно, а не то он подумает, что чокнутые какие-то…

— Ладно, я, конечно… Только я не могу понять, зачем…

— Селина, здравствуйте!

В витрине появилось лицо мистера Вейна. Селина остолбенела. Брюс в витрине смотрел на нее в витрине. Потом ее наглое отражение подхватило своего отраженного и неотразимого кавалера под руку и, показав ей язык, затопало по застекленной улице. Селина вздрогнула, чувствуя, что сходит с ума, и направилась следом. Кто-то стоял у нее на дороге, не давая пройти.

— Извините, — услышала она опять голос Брюса, — я не хотел вас напугать.

— Напугать? Нет, — сообразив, что происходит, тихо сказала мисс Кайл. — Я сама себя пугаю иногда. Не могу понять, как… — она неожиданно замолчала.

— Я рад видеть вас в нормальном здравии.

— Да. Сейчас действительно хорошо…

Она еще не совсем пришла в себя и теперь шла притихшая и задумчивая. Выглядела Селина уже лучше, чем во время их встречи в кабинете Макса Шрекка. Исчезла повязка на руке, пластырь, но все равно что-то странное мерцало в ее глазах.

Брюсу явно нравилась эта девушка, но… Было очень много всяких "но". Правда, сейчас она такая несчастная и такая красивая, и так мило шла по этой заснеженной улице, что ему захотелось ее обнять, утешить, но… Опять это проклятое слово! Оно заставляет самые возвышенные чувства становиться пошлыми, а самые красивые слова умолкать, оставляя на языке только плоские, ничего не значащие фразы. Оно, как крошечный подводный риф, разбивает гигантские пароходы и вокруг него толкутся только ничего не значащие обломки.

— С вами все в порядке? — задал Брюс самый стандартный, но зато самый уместный вопрос.

— Да, — отрешенно произнесла Селина.

— У вас какое-то необычное настроение. Это после вашего неудавшегося отпуска?

Она не ответила. Только тихонько вздохнула.

Мистер Вейн и мисс Кайл шли по Готэм Плэйс. Они просто гуляли и им было очень хорошо вдвоем, несмотря на то, что погода была отвратительной. Серый снег медленно таял, расползаясь грязными лужами, и сырой промозглый ветер пронизывал до костей.

Вокруг сновали мальчишки-газетчики, на лотках мерзли целые кипы листков, изгаженные типографской краской. Во всех газетах мелькали три имени, набранные жирным шрифтом: "Пингвин", "Бэтмен" и "Женщина-кошка". Постепенно Селину начал раздражать этот информационный калейдоскоп.

— Ну и новости в последнее время! "Кто сказал "Мяу!"?", "Подвиг Пингвина", "Неудача Бэтмена". Знаете, недавно я слышала по телевизору, что эта кошка весит восемьдесят килограммов. Господи, чего они все врут?

Она обиженно выпятила нижнюю губу и стала еще более привлекательной и милой.

— Да, действительно врут, — Брюс внимательно осмотрел ее фигуру. Врут, негодяи! А кроме этого, вы слышали! "Неудача Бэтмена". Бред. Он спас одного имущества на два миллиона долларов.

Мистер Вейн и мисс Кайл немного помолчали, каждый по-своему переживая журналистские сплетни. Затем она спросила очень тепло и просто, указав рукой на площадь:

— А вы не идете туда? Там будут снова зажигать елку.

— Да нет. Я, знаете ли, не любитель…

— Зря, — мрачно и тихо проговорила Селина, — сегодня праздник в нашем холодном городе…

— Вы во всем видите только темное и страшное, — мягко упрекнул ее Брюс.

— Наверное, как и вы.

Где-то рядом закрякал клаксон и к ним подъехал лимузин. Из открывшейся дверцы вышел Альфред.

— Мистер Вейн! — позвал он

— Послушайте, Селина… Поедемте ко мне. Вместе по телевизору посмотрим, как зажигают елку.

— Ну… — она замялась. — Понимаете… Я не могу. Я должна быть в другом месте.

— Может, тогда пообедаем сегодня? Часов в пять или в шесть?..

— Хорошо, — согласилась она. — В пять.

— Так, значит, в пять. Вдвоем, — уточнил Брюс. — Да? Договорились?

— Договорились.

Он быстро сел в машину и Альфред захлопнул за ним дверцу.

Уже проехав полдороги, Брюс сказал:

— Альфред, ты помнишь, я тебе рассказывал об одной очаровательной девушке?

— Да, сэр. Кажется, это была какая-то очень печальная история.

— Так вот. Я ее не убил. До сих пор не могу понять, как ей удалось выжить.

— Боже мой, какое счастье!

— Я пригласил ее сегодня на обед. В пять часов она придет к нам в гости.

— Мистер Вейн, я вас поздравляю!

— Спасибо, Альфред. Я сам затоплю камин в гостиной, а ты позаботься об обеде.

— Конечно, сэр. Не беспокойтесь.

Ничто не предвещало беды. Шла подготовка к празднику. Готэм пытался вновь зажечь Рождественскую елку и достойно встретить Санта-Клауса. На Готэм Плэйс восстановили порядок и все обустроили для проведения торжественной части. Совсем как день тому назад.