Тридцать первый этаж - [10]

Сфотографировав икону с разных ракурсов, она повернулась к церковной ограде. Из хозяйственного здания, расположенного в самом углу двора, вышла старуха и зашаркала в сторону церкви. Лиза направила на неё камеру и сделала серию снимков. Та покачала головой и поспешила скрыться за дверью служебного входа. Запиликал мобильник. Пришло сообщение от Алекса:

ЛЮДИ ГОТОВЫ К КАМЛАНИЯМ

Лиза вернулась к главному крыльцу, над которым возвышался массивный резной козырёк. Её муж разговаривал с молодой женщиной в цветастом платке. Женщина держала за руку маленькую девочку, одетую в розовое стёганое пальто с капюшоном. Чуть поодаль стоял невысокий коротко стриженый мужчина в кожаной куртке и озирался по сторонам.

— Привет, дорогие мои. Что так долго? — поздоровалась Лиза, поцеловав свою подругу в щёку и пожав руку её мужу. — Привет, Зайчонок, как у тебя дела? — теперь она обращалась к ребёнку.

— Хорошо! — ответила девочка и повисла на руке матери. Её звали Анна, неделю назад ей исполнилось четыре года. Сегодня ей предстояло пройти таинство крещения.

— Привет, дорогая! — ответила Лена. — Извини, мы долго собирались, я так разволновалась!

— Да, Лена полчаса искала платок, а он оказался в грязном белье, — вставил Сергей, её муж.

— Но нельзя же было без платка!

— А на поиски запасного ушло ещё минут двадцать, — угрюмо добавил Сергей.

— Конечно, как можно идти в грязном платке?! Ты как будто не понимаешь всей значимости сегодняшнего события. У нашей доченьки появится Ангел-Хранитель, это один из главных дней в её жизни!

— По-моему, это просто дурацкий ритуал.

Алекс с Лизой переглянулись. Лиза постаралась сдержать усмешку.

— Серёжа, не говори так, это же богохульство! Да ещё и на святой земле!

— Боженька может обидеться на тебя, папа! — вмешалась в разговор Аня.

— Знаете, уже без четверти четыре, нам пора, — сказал Алекс, посмотрев на часы.

— Да, действительно, — ответила Лена. — Аня, ты готова?

***

В церкви было тепло и пахло ладаном. У некоторых икон горели свечи, и венчики их огоньков отражались в стёклах киотов. Электрические лампы работали только в левом приделе. Там, напротив иконы Преображения стояла тумба, покрытая бархатом, а перед ней — алюминиевая купель, высотой приблизительно с метр. Под самым потолком находились небольшие форточки, остеклённые витражами. Центральная сферическая часть потолка сияла небесной голубизной и была украшена восьмиконечными белыми звёздами. Храм был полностью деревянный и хранил в себе некую таинственность и камерность.

В свечной лавке правила бал та самая старуха, которую Лиза сфотографировала во дворе. На её голове был повязан тёмно-синий платок, а на переносице сидели очки в прозрачной пластиковой оправе. Лена, завидев старуху, тотчас оживилась, взяла дочь за руку, и они вместе направились к ней. Алекс с Лизой поплелись следом.

— Здравствуйте, баба Шура! Мы пришли! — обратилась Лена к свечнице.

— Ага, вижу. Вы подготовились, как я сказала? — спросила та.

— Да, конечно! Мы очень старались. Правда, Аня?

— Да, баба Шура! Я выучила «Отче наш»! — весело доложила девочка.

— Вот молодец, моя хорошая! Сейчас придёт батюшка, а вы пока раздевайтесь. Вещички тут положите.

Баба Шура приоткрыла дверь лавки. Подошли Алекс и Лиза.

— Родственники? — спросила свечница у Лены и, бросив на Лизу презрительный взгляд из-под очков, добавила: — Пусть девочка оденет платок. И зачем было малеваться? Здесь Храм Божий, а не публичный дом!

Услышав это, Лиза пришла в бешенство. «Ах ты, старая крыса, ещё будешь мне тут мозги трахать!» — со злостью подумала она и испепеляюще взглянула на старуху, от чего та съёжилась и, причитая, отвернулась, сделав вид, что ей срочно нужно что-то отыскать в карманах своего застиранного халата.

— Баба Шура, это наши друзья, Лиза и Александр, её муж. Лиза будет фотографировать, — мягко сказала Лена, пытаясь не допустить развития конфликта.

Старуха ничего не ответила и, переключив своё внимание с карманов на свечи, разложенные на прилавке по деревянным ящичкам, начала их перебирать.

Они сняли верхнюю одежду и повесили её на металлическую вешалку, стоявшую в углу. Лена отвела Лизу в сторону и сообщила, что свечница будет Аниной крёстной, попросив не обращать внимания на её ворчание.

— Она на самом деле очень добрая и заботливая, — пылко говорила Лена, — так много рассказала нам о Боге, научила молиться. Она записки об Анютином здравии подаёт каждое воскресенье. Такая милая бабуся!

— Да не буду я с ней ругаться, не переживай! — ответила ей Лиза, видя, что прежняя подруга стала посторонним и неприятным для неё человеком.

— Спасибо, милая! Ты не представляешь, как я волнуюсь! Если бы не Серёга, я бы давно уже Анюту покрестила! Он рогом упёрся, мол, пускай сама выберет веру, когда вырастет! Разводом грозился, представляешь?! Наконец-то я его уломала…

Но Лиза уже не слушала и отвечала невпопад.

Они познакомились семь лет назад на курсах по вождению. Лена только начала встречаться с Сергеем, своим нынешним мужем. В то время вчетвером (Лиза, ещё не знавшая тогда Алекса, всегда находила себе спутника) они часто ходили по выходным в ночные клубы или просто гуляли по городу, сидели в кафе. После рождения Ани они стали видеться всё реже. Лена посвящала всю себя дочери и увлеклась религией. Месяц назад она позвонила Лизе и попросила её фотографировать Анины крестины, и та согласилась по старой дружбе. Лизе хотелось увидеть свою подругу, поболтать с ней, вспомнить уходящую юность. Но теперь она окончательно поняла, что ничего общего у них больше нет.